Белые пешки. Екатерина Звонцова
и упал на стул. А тетя Наташа… тетя Наташа сама к нему кинулась, обняла, как если бы была его мамой, и начала шептать. Что ей жаль, что она не хотела, что все это вообще несправедливо. Парень впился в нее. Испачкал кровью ее белую блузку, потом сам отстранился – и тоже стал просить прощения. Никто не лез. А когда мы все очнулись, оказалось, что директора с тетрадями след простыл.
Остаток урока – когда этот Дрейк успокоился – она правда читала нам, стихи. Цветаеву, Ахматову, Есенина. Потом спросила, не хочет ли кто-то тоже что-то прочесть, и вызвалась та черноволосая девчонка, что сидела с блондинкой, имени ее я еще не знал. Она читала Гумилева. Самую жуткую вещь Гумилева – «Пять коней подарил мне мой друг Люцифер». Хорошо читала, с выражением, а я все смотрел то на нее, то на учительницу и не понимал, куда попал, что происходит. Меня ткнули в бок. Я повернул голову и увидел злые, усталые глаза Дрейка, шепнувшего:
– Не садись сюда больше. Это ее место.
Чье?..
– И отчаяние было имя ему, – закончила черноволосая, и прозвенел звонок.
Все стали собирать вещи. Со мной никто так и не заговорил, кроме тети Наташи: когда я выходил – последним, – она удержала меня и вдруг тоже обняла, хотя мы не так чтобы близко друг друга знали. Но она пробормотала:
– Прости, пожалуйста. Что же вы все хрупкие такие…
И выпустила меня в коридор.
В столовой Дэн сел один. Он пил сладкий чай, оглядывался и с удивлением отмечал, что хотя по расписанию завтрак, почти никого из десятого «А» нет. Только малышня бегала да сбившиеся в кучу одиннадцатиклассники флегматично жевали что-то за дальним столом. У самого Дэна, хотя он даже не позавтракал, аппетита не было. Как и всегда, когда так портилось настроение.
– Эй! – окликнули его вдруг. – Новенький! Не спи, замерзнешь!
Едва не подавившись, Дэн вскинулся. К нему шла лохматая девчонка, читавшая стихи. Угловатая нескладная готка или что-то вроде того: темная одежда, перстни-когти на средних пальцах. Явно из тех самых – которые, по словам «сэра», плевали на форму.
– Привет еще раз, что ли? – Она приблизилась вплотную. От нее пахнуло крепким парфюмом, который подошел бы скорее старушке. – Можно к тебе?
Дэн молча подвинулся, но даже улыбнуться не успел. Девчонка плюхнулась рядом, шумно поставив стакан с кофе, подперла кулаком подбородок и без обиняков спросила:
– Ну как ты? Пересрал? Не надо.
– Чего?.. – Он даже растерялся. Что имеется в виду – урок или ее наряд?
Девчонка подняла тонкие черные брови.
– Ну, как тебя приняли… я бы точно пересрала, решила бы, что в дурку попала. Хотя в каком-то смысле так и есть.
Медля, Дэн рассматривал ее. Еще одно интересное лицо, просящееся на рисунок: немного татарские глаза, выразительные темные губы, тонкий нос и сама форма – будто по плавному овалу вхолостую, неаккуратно прошлись в последний момент резцом. Стесали что-то и не стали поправлять.
– Что у вас такое случилось? – наконец просто спросил он. – Тот парень… с которым я сидел… у него