Война и еще 25 сценариев конца света. Алексей Турчин
из этого металла придвинуть друг к другу, чтобы получился шар величиной с большой апельсин? Считаешь ли ты возможным, что вон та старая бричка, в которую господин Бенц запихнул стрекочущий двигатель мощностью в полторы лошади, вскоре так расплодится, что от удушливых испарений и выхлопных газов в больших городах день обратится в ночь, а приткнуть эту повозку куда-нибудь станет настолько трудно, что в громаднейших мегаполисах не будет проблемы труднее этой? Считаешь ли ты вероятным, что благодаря принципу шутих и пинков люди вскоре смогут разгуливать по Луне, а их прогулки в ту же самую минуту увидят в сотнях миллионов домов на Земле? Считаешь ли ты возможным, что вскоре появятся искусственные небесные тела, снабженные устройствами, которые позволят из космоса следить за любым человеком в поле или на улице? Возможно ли, по-твоему, построить машину, которая будет лучше тебя играть в шахматы, сочинять музыку, переводить с одного языка на другой и выполнять за какие-то минуты вычисления, которых за всю свою жизнь не выполнили бы все на свете бухгалтеры и счетоводы? Считаешь ли ты возможным, что вскоре в центре Европы возникнут огромные фабрики, в которых станут топить печи живыми людьми, причем число этих несчастных превысит миллионы?” Понятно, говорит профессор Коуска, что в 1900 году только умалишенный признал бы все эти события хоть чуточку вероятными. А ведь все они совершились. Но если случились сплошные невероятности, с какой это стати вдруг наступит кардинальное улучшение и отныне начнет сбываться лишь то, что кажется нам вероятным, мыслимым и возможным?»
Вместо того чтобы пытаться предсказать будущее, нам надо сосредоточиться на его принципиальной непостижимости. Правильные предсказания скорее похожи на случайные попадания из большого количества выстрелов, чем на результат работы некого систематического метода. В силу этого человек, вооруженный моделью принципиально непредсказуемого будущего, может оказаться в выигрыше по отношению к тому, кто думает, что может знать конкретное будущее. Например, принципиальное знание непредсказуемости игры в рулетку удерживает рационального субъекта от игры в нее и от закономерного проигрыша, тогда как любой человек, верящий в возможность ее предсказания, рано или поздно проигрывает.
С другой стороны, принципиальная непредсказуемость будущего человеческой цивилизации буквально является концом света – то есть тьмой в конце туннеля. Конец света, то есть крах нашей познавательной способности, уже случился. И потребуется только время, чтобы он материализовался в крах физический, подобно тому, как погасший фонарь в темноте рано или поздно означает падение. Парадоксальным образом, однако, эта невозможность знать будущее в самых его главных аспектах сопровождается и даже вызывается ростом нашего знания о настоящем и об устройстве мира в деталях.
Но вовсе не та непредсказуемость, которая нам известна, имеет значение. Гораздо опаснее та, которая скрыта под личиной достоверного знания. Как говорят в разведке: «Только тот, кому по-настоящему доверяют, может