Дар Берегини. Жива Божеславна

      Возле погребального костра Всеслава – крады, стоял его единственный сын – Вольга. Длинные льняные волосы юноши, перевязанные на лбу тесьмой, развевались на ветру, голубые глаза были печальны. Каждая битва сулила воину смерть, и с детства каждый из береговых людей знал, что смерть на поле брани– лучшая доля для воина. Погибнуть героем лучше, чем умереть больным на лавке. Всеслав же показал себя не просто героем в этой битве. Отец Вольги своим подвигом предрешил победу войску союзников. Но… тем не менее, по щеке юноши время от времени скатывалась горячая слеза. Отирая лицо кулаком он, не мигая, глядел на тело погибшего героя. Вольга знал, что нужно радоваться, чтобы душа отца благополучно добралась до светлого Ирия. Но Желя и Карна – птицы–богини скорби, не дали радости приблизиться к нему. Рядом по отцу причитала его мать Светлана. Распустив волосы, стоя на коленях перед телом погибшего мужа она горько рыдала, вспоминая их счастливую жизнь вместе. Три младшие дочери Всеслава, окружив мать, стояли тут же с заплаканными глазами, все еще не в силах поверить в смерть отца. Перед тем, как Вольга зажег погребальный костер, вождь береговых людей – Славен, обратился к душе горячо любимого брата.

      – Брат мой, Всеслав, – сказал он, не скрывая глубокой скорби, – ныне душа твоя отправилась в Сад Ирийский, на великое Древо Жизни богини Живы, и там тебе должно быть очень хорошо. Веды говорят, даже намного лучше, чем нам оставшимся здесь. Но я тоскую и горюю по тебе. Ты уж прости меня за это! Снова и снова встают передо мною годы нашего детства и юности. Ты бился не щадя жизни, пока стрела ворога не пронзила твою грудь. Ты сам, брат мой, был как стрела, а жизнь твоя, будто звенящая тетива. Враг всего лишь выпустил душу из твоего тела. Черная стрела степняка, попала в твое сердце. Но сам ты – светлый витязь, великий герой попал в мир Света, в Ирий. В твою честь, дорогой Всеслав, сегодня воины будут состязаться, и пусть победа лучшего будет нашим посланием тебе из мира Яви.