Шесть дней месяца Авив. Повесть параллельной жизни. Геннадий Литвинцев
устроил скандал, бросил учебу, уехал из Лондона?
– Нет, папа, кроме меня никто не уехал. Может быть я более русский, чем они. Кстати, как интересно: Пастернак, согласись, более русский поэт, чем Маяковский, несравненно более. А Бродский более русский, чем Евтушенко или Вознесенский. Ведь так же, так! Выходит, не в крови дело.
– Ладно, ладно, пустое, не в тему! Где ж ты собираешься теперь учиться?
– Смотря чему учиться. Мне, знаешь, интересней было бы историей заняться, причем самой древней, археологией, например. Иврит выучить, арамейский! Тоже зов крови, наверное. А насчет Лондона не ругайся и не жалей. Не хочу быть среди избранных… В общем я, как говорили о диссидентах, выбрал свободу!
Магнер досадовал, но смирился. Порода! Он чувствовал в сыне свою породу и невольно сочувствовал ей. Конечно, археология в бизнесе не контрактна. Но кто его знает, кем сын станет в конце концов. Перебесится! Сам-то он тоже учился не маркетингу и финансам, а театральной режиссуре. И ничего, получается. Просто ум нужен, элементарный практичный ум. И характер. А бизнес тот же театр – с комедией положений, абсурдом, драмой судьбы. И зачастую не с той развязкой, что прописана в сценарии. И сколько же вокруг артистов из погорелых театров!
Спустя месяц Гидон уже ездил в МГУ, на исторический. А в его поведении после Лондона произошли крутые перемены. Прежде всего, резко сменился круг общения. Исчезли прежние стритрейсеры, модные тусовщики и вообще мажоры. Никто не заезжал за ним на дорогих авто. Но по телефону он то и дело говорил о каких-то сходках, концертах, акциях, дежурствах. От всех материнских вопросов отмахивался: «Мне надо. Обещал. Да, собираемся. Нужно идти». Озабоченная Елена нажаловалась отцу. Магнер вызвал сына к себе. Снова попробовал сманить на откровенность с помощью аперитива. Но Гидон бокал решительно отодвинул:
– Спасибо, не буду.
Магнер как-то сразу сердцем почуял неладное.
– Это почему же? Глоток не повредит, а больше я тебе сам не налью.
– Много ли, мало – все равно бухло. Противно, когда вокруг все бухают.
– Ну и словечки у тебя! Что-то новое. Бухают, насколько я понимаю новую лексику, в подворотне. А мы…
– Вы культурно потребляете. Какая разница?
– Ну ладно, не пьешь и не надо, о чем говорить. Я рад. Но вот Елена обеспокоена – где-то шляешься, поздно приходишь, подозрительные знакомства…
– Друзья у меня как раз нормальные. Я теперь только понял, что есть еще люди на свете. А то говорили, что история кончилась. У нас каждый личность, занят каким-нибудь делом. Я вот инфоцентром, хотя времени много уходит.
– Чем-чем?
– Инфоцентр – такая свободная, некоммерческая площадка, мы сами ее организовали. Для дискуссий, концертов, киносмотров, других всяких штук. Назвали «Авант».
– Что за дискуссии? Где это? И кто туда ходит?
– Ходят кому не лень. И кому жаль тратить себя на ерунду. Кто способен