Макс Бор и Зеленая Борода. Дмитрий Кириллов
и крючок вылетел на поверхность. Максим швырнул его в кучу, где уже лежали разрезанная леска и другие крючки. Струйка крови – тёмно-красной, совершенно человеческой – брызнула из раны и потекла по коже водяного.
– Я сейчас. Я быстро!
Максима обычно мутило от вида крови, но в этот момент он и думать об этом забыл. Подорожник Бор видел совсем неподалёку, возле тропинки. Нарвав побольше, подросток едва не кубарем вновь спустился к реке. Быстро, но тщательно помыв листья в воде, он приложил их к ране. Кожа у водяного была тёплая, эластичная, на ощупь немного напоминающая мокрую резину. Максим припомнил это давно забытое ощущение: точно такой же была кожа у дельфина, которого он, ещё совсем маленький, замирая от восторга, погладил в дельфинарии на Чёрном море.
– Не волнуйся так, маленький человек! Мы отличаемся от вас, нас лечит природа, лечит речная вода. Очень скоро от моих ран останутся лишь воспоминания. Я отдохну у себя на глубине, посплю день или два, и всё пройдёт. Спасибо тебе, Макс!
И водяной растянул в добродушной улыбке свой широкий, как у лягушки, рот. Максим осторожно отлепил от раны листья подорожника: кровь и правда перестала идти. Поверхность раны же затянулась тонкой, прозрачной плёночкой.
– И, кстати, не называй меня королём. Ты не мой подданный. Ты – человек, ты из другого мира. И ты теперь мой друг. Для тебя я просто: Зелёная Борода. Приходи сюда на восходе солнца через три дня. Я буду ждать тебя!
И водяной, опираясь на мощные когтистые передние лапы, повернулся и пополз по мелководью. Тело его извивалось, словно у угря. Хвост, заканчивающийся широким плавником, поднимался и опускался вверх-вниз. Максим невольно обратил внимание на эти движения. Ему снова вспомнился дельфин из черноморского дельфинария. У него, когда он плыл, точно так же двигался хвостовой плавник. А не как у рыб вправо-влево.
Достигнув достаточной глубины, водяной беззвучно нырнул, оставив на воде след в виде небольшой вращающейся воронки.
Максим ещё некоторое время постоял на берегу, глядя на реку, на острова. На мир, который для него теперь стал совсем иным, ибо мир этот принадлежал странному, могущественному созданию. Его другу. Затем мальчик спокойно собрал все вещи, что они с Денисом побросали на берегу, удирая, включая злополучный спиннинг, и побрёл домой.
Бывают в жизни ситуации, когда твоя возможность удивляться не выдерживает напора странных, даже невероятных событий, происходящих в жизни. Тебе вроде бы следует испугаться до ночных кошмариков. Или, наоборот, ликовать и радоваться, словно дошколёнку на цирковом представлении. А ты – словно сдувшийся воздушный шарик. Вялый, дряблый. И не просто сдувшийся шарик, а шарик, что улетел, подхваченный весенним быстрым ветром, и теперь плавает где-нибудь посреди пруда. Или посреди самой обычной лужи, большой и грязной. Плавает, подчиняясь воле малейшего движения воздуха. Вялый, дряблый… Безвольный. Чувствуя себя именно таким шариком, Макс брёл домой по берегу Бобрихи, путаясь в высокой траве и поминутно