Макс Бор и Зеленая Борода. Дмитрий Кириллов
грубоват в общении с друзьями, соседями и даже – с девчонками. Макс слишком хорошо знал своего друга, поэтому только усмехнулся, когда тот «включил солдафона».
– Ну, завёл старую песню. Слушай, я вообще не знаю пока, что моё, а что – не моё. В поиске я, понимаешь? Вначале же может казаться: фигня фигнёй, потом распробуешь – так и не фигня ни разу, а наоборот, вполне прикольное дело, интересное. Может, и наука эта, биология разная – не муть вовсе. Ты лучше скажи, со мной ходить по реке будешь? Тебе, кстати, можно и не ходить. У тебя же оценка стоит уже. Тебе – так, по желанию.
– Ага… Одного тебя брошу, ходи-гуляй. Знамо дело, буду!
Ночью Максиму приснился очень странный сон, интересный и захватывающий, будто хороший фантастический фильм. Он, Макс Бор, бредёт по берегу реки. Вернее, реку он ещё не видит, но точно знает, что там, за камышами, небывало высокими и густыми, будто бамбуковые заросли горного Китая, течёт Бобриха. Именно Бобриха, а не Нил, Амазонка, и даже не Волга. На небе играет лучами солнце, ярко-оранжевое и какое-то ненастоящее, будто нарисованное. Громогласно стрекочут кузнечики, и песня их звучит не как обычное стрекотание, а будто целый струнный оркестр: скрипки, виолончели. По обочинам тропинки, по которой идёт, осторожно ступая, Макс, сидят лягушки. Или жабы? Он не может разобрать. Здоровенные, с большое блюдце, ярких, кричащих цветов. Будто живая радуга. Одна красная, другая – оранжевая. И так далее, вплоть до фиолетовой.
– Каждый охотник желает знать, – бормочет Максим про себя слова детской запоминалки, – где сидит фазан.
Жабы сидят молча, не двигаясь с места, только хлопают удивлённо глазами, глядя на Макса. Так, будто никогда в жизни не видели человека. Затем самая первая из жаб, красная, запевает. Густо, басовито, но очень музыкально. Голос её… Он просто ни на что не похож. Так хочется описать его как-то, этот голос, чтобы запомнить, а потом, возможно, даже рассказать кому-то, но подходящие слова решительно не хотят находиться. Максим раздражённо пинает, не просыпаясь, скомканное одеяло. Меж тем запела и вторая жаба, тоном выше, третья. И так – все семь. Самая маленькая, фиолетовая, поёт самым высоким тоном, тоненько, даже немного пискляво. Голоса жаб сливаются воедино со звуком скрипок и виолончелей кузнечиков, и начинает выстраиваться мелодия. Прекрасная мелодия. Удивительно. Вот бы записать её на кассету или на «болванку»! Но как? Максим снова пинает многострадальное одеяло. И в этот самый момент сквозь жабий хор и звуки музыкальных инструментов он слышит голос. Звучный, властный, но при этом очень спокойный. Голос этот идёт не снаружи, а будто бы изнутри, рождаясь в голове Максима, в самых глубоких недрах его мозга.
– Приветствую тебя в моём мире, маленький человек! Спускайся сюда, на берег, я буду рад познакомиться с тобой! Ступай по тропинке, налево.
Следуя указанию голоса незнакомца, Бор повернул налево, прошёл ещё совсем немного и, раздвинув высоченные камыши, вышел на берег. Под ногами заскрипел песок. Крупный, жёлтый, чистый. Он устилал всё вокруг