Сербия о себе. Сборник. Коллектив авторов
капитализма»), политическом плюрализме и демократии их общественное положение изрядно пошатнется. Особенно это касалось высших эшелонов Югославской народной армии (ЮНА). Подобное восприятие зарубежных, несоциалистических стран как потенциальных врагов унаследовано от прежних официальных представлений. По их мнению, капиталистический мир всегда был нацелен на уничтожение реального социализма всеми средствами, даже насильственными, что воплотилось в понятии «специальной войны», которая в случае кризиса должна обернуться настоящей или косвенной агрессией. Такой основной позиции сопутствовали ярко выраженная ксенофобия и незнание или недооценка демократических механизмов на Западе, которые рассматривались лишь как ширма для прикрытия решений, принимаемых в мировых средоточиях, неких «центральных комитетах» или «политбюро» международного капитализма[28].
Эти круги «руководства» в качестве потенциальных союзников и партнеров видели только мощные социалистические державы, каковыми, по их представлениям, являлись СССР и Китай. Правда, не внушал доверия Горбачев, которого некоторые считали иностранным агентом, засланным для уничтожения социализма, зато верили тем, кто был против перестройки и гласности и кто в августе 1991 г. попытался совершить переворот. Поэтому в критические моменты за помощью обращались только к советскому военному командованию, а не к правительству или Коммунистической партии. Намереваясь, несмотря на сопротивление Президиума, нанести военный удар после событий 9 марта 1991 г. в Белграде[29], федеральный министр обороны при согласии члена Президиума от Сербии, бывшего тогда его председателем, потребовал (безуспешно) от советского военного командования обещания защищать режим от западной интервенции[30]. Председатель Президиума в том же году посетил Китай в надежде заручиться его поддержкой, убедить китайское руководство выступить против нефтяного эмбарго, которое обсуждалось в ООН.
В подобной ситуации была не важна традиционная дружба двух народов, прежде всего рассматривалась идеологическая схожесть, поэтому помощь ожидалась не от любого Советского Союза и не от любой России, а только от «передовых сил» в них. В этой связи федеральные и сербские руководители никогда не были нейтральными по отношению к происходящему внутри СССР и России и открыто возлагали большие надежды на тех, кто пытался сместить сначала Горбачева, а потом Ельцина[31]. С другой стороны, их совершенно не интересовали итоги выборов и политические изменения на Западе из-за непоколебимой уверенности, что из капиталистического мира не может проистекать ничего хорошего для социализма и, позднее, для сербского народа, амальгамированного с социализмом в качестве его единственного искреннего защитника.
Складывается впечатление, что «иноземный фактор» – так внутри страны называли иностранцев (опять-таки под влиянием лексикона ЮНА), имея в виду прежде всего
В последнее время главным кандидатом на эту роль стала «Трехсторонняя комиссия». См.: Novi svetski poredak i politika odbrane Savezne Republike Jugoslavije, 1993. В этом авторитетном и дорогом официальном издании один из авторов (подполковник Светозар Радишич) даже рассматривает международный заговор против сербской истории (141).
9 марта 1991 г. в Белграде состоялись массовые демонстрации протеста в ответ на запрет митинга оппозиции в центре города. Более десяти часов продолжалось сражение вооруженных отрядов милиции с демонстрантами, а вечером на улицы столицы были вызваны танки для устрашения народа.
Председатель СИВ только шесть месяцев спустя узнал о тайном визите члена своего правительства, генерала Кадиевича, к его советскому коллеге генералу Язову и тогда же (18.09.1991 г.) безрезультатно призывал Кадиевича подать в отставку. Еще в ноябре 1989 г. сербское руководство считало генерала Кадиевича лучшей кандидатурой на пост председателя СИВ.
Особое внимание следует уделить ошибочным представлениям о современной русской интеллигенции и политиках как о (в большинстве своем) крайне консервативных, традиционалистски настроенных, несовременных приверженцах православия, славянофилах. Вероятно, формированию такого мнения благоприятствовали не только частые визиты персон подобного склада в Югославию, но и манера вещания всех СМИ из России.