Дорогой враг. Кристен Каллихан
секунду я вижу ее ясно, как день, в том виде, в каком она была в ночь нашего выпускного: в зеленом атласном платье, облегающем ее изгибы, которые мне не следовало замечать. Ее золотисто-карие глаза пылают огнем ненависти на фоне потемневшей от гнева кожи.
Даже в семнадцать лет я отметил, что она выглядела прекрасно в гневе. Я оцепенел, не в силах вымолвить ни слова, поскольку она разорвала меня в пух и прах.
Последние слова, которые Делайла сказала мне: «Ты ничего не стоишь, я тебя ненавижу». Она определенно ненавидела меня всеми фибрами своей души.
Я облизываю свои сухие губы.
– Она сестра Сэм.
Норт вскидывает брови.
– У Саманты есть сестра? – в его голосе слышится смутный ужас.
– Не переживай. Они совсем не похожи. – Я расправляю напряженные плечи, отчего боль даже кажется приятной. – Делайла… – Черт, даже сейчас мое подростковое «я» сталкивается с моим нынешним, и они оба изо всех сил пытаются найти способ описать эту девушку. – Прямолинейная.
Норт смотрит на меня как на сумасшедшего. Коим я себя и чувствую.
Пожав плечами, пробую еще раз.
– Делайла всегда говорит то, что думает. Она говорит это прямо в лоб. – Не важно, насколько больно это ранит. – Ей все равно, произвела ли она хорошее впечатление или нет.
– Говоришь так, будто хорошо ее знаешь.
Знаю ли я Делайлу? Да, знаю, хотя ей это бы не понравилось. И она знает меня. От этого в груди странное чувство – отчасти волнение, отчасти отвращение, – словно меня против собственной воли раздевают догола, и я не понимаю, нравится мне это или нет.
– Мы выросли вместе. Сэм, Делайла и я.
Три долбанных мушкетера. Потому что, несмотря на то что мы с Сэм вели себя как говнюки и пытались избавиться от Делайлы, она всегда оставалась частью уравнения. Всегда.
– Делайла знает, где Сэм?
– Она говорит, что не знает. – Черт, у меня затекла шея. Я поднимаю руку, чтобы размять ее, отчего мои ребра начинают протестующе кричать.
Норт прищуривается. Он знает, что мне больно, но не указывает на это.
– Ты только что сказал, что Делайла прямолинейная. Значит, ты ей веришь?
– Да. К сожалению. – Я вновь смотрю на море. Все перевернулось с ног на голову. – И уж если Делайла не сможет найти Сэм, тогда никто не сможет. – Что означает, что часы моей матери пропали навсегда. Не удивлюсь, если Сэм уже заложила их.
Ярость становится столь сильной, что душит. Сэм отняла у меня слишком многое – воспоминания и гребаную безопасность, – и я ее никогда не прощу. Мне следует позвонить в полицию. Мне следует найти часы, а не думать об одной нахальной особе с медово-ядовитым голосом.
Делайла.
Ее имя вертится у меня в голове без предупреждения, усиленно пытаясь проникнуть под корку, чтобы обосноваться там. Она придет сюда – с Сэм или без нее. Ставлю на то, что она появится одна. Вне зависимости от того, хочет ли Делайла признавать это или нет, но она так же хорошо, как и я, знает, что когда Сэм сбегает, то ничто не способно вернуть ее обратно, пока та сама не будет готова.
Так