Культурология в вопросах и ответах. Александр Пронин
и, прежде всего, идеалу свободы. Именно свобода является основанием (субстанцией) мирового духа и всей развивающейся культуры.
Однако в самой основе гегелевского подхода кроется источник его ограниченности: у Гегеля субъект (творец) культуры отождествлен с безличным разумом, а развитие культуры представлено как монологическое развертывание замкнутого в самом себе разума. Культура не исчерпывается рационально-логическими формами, но все ее содержание есть реализация логической идеи. В теории Гегеля нет места для самоценности человека. Для Гегеля единичный человек ценен лишь постольку, поскольку он есть воплощение безличного мирового разума. У него субъектом свободы выступает не человеческая личность, а безличный мировой дух.
В гегелевской философии есть замечательные открытия и идеи, оставившие неизгладимый след в культурологии. В его работах множество глубоких и плодотворных мыслей об искусстве, мифе, религии, науке и т. д. Однако к концу XIX – началу ХХ вв. философы и культурологи уже не могли удовлетвориться центральной идеей гегелевского подхода – сведением человека к безличной логике разума. Поэтому дальнейшее развитие культурологии было связано с обращением к человеку, взятому во всей его сложности и противоречивости.
2.3. Российская культурологическая мысль в XVIII в
Становление и развитие русской культуры на протяжении первых столетий ее истории определялось духовной конфронтацией России и Европы44. Источником такого противостояния был вопрос о «правой вере», обострившийся после разделения христианства на православие и католицизм в 1054 г. Древнерусские книжники (Даниил Заточник, Епифаний Премудрый и др.), признавая истинной религией только православие, доказывали превосходство «нерассуждающей» веры над «богомерзким» научным и философским знанием45. Тем самым на Руси создавалось особое умонастроение, противопоставлявшее отечественной духовности западный рационализм. Изначально русская духовность отторгала познавательно-мирские ориентации. Формируя идеал святости, она отрицала знание, и какое бы то ни было творчество, в том числе и в сфере духа. Главной здесь была охранительная тенденция.
Особо ярко это проявилось в старообрядчестве, которое пыталось противостоять начавшейся в XVII в. секуляризации русской духовности, сдержать развитие «сферы культуры» (А. П. Карсавин) как сферы самочувствия и самосознания мирского человека.
Радикальные перемены в развитии русской культуры начались в XVIII в. под мощным воздействием петровской европеизации. На смену прежнему государству с его патриархально-византийским идеалом «Святой Руси» приходит новое государство со светским идеалом «Великой России». Формирующаяся в стране культурная элита воспринимает «новоевропейские» представления о культуре как о понятии, охватывающем все сферы человеческой жизнедеятельности. Начиная с петровских времен, мыслители ищут истоки понятия культуры
См.:
См.: