Утерянная блажь. Плен. Stasia S.
я вышла из ванной, то меня позвали кушать, а после, вечером, мы пошли гулять… Впервые для меня готовил Павел, до этого еду готовила или привозила готовой Ирина. Видимо, она сказала ему, что из меня повар никудышный.
На столе стояли пельмени, в тарелке был порезан огурец и в блюдце нашинкованная зелень. Также стоял чай, всё вкусно выглядело, но аппетита не было…
– Огурцы свои, из сада, зелень тоже… Я не знал, ешь ли ты это, всё отдельно поставил. || Почесал мизинцем Павел впадинку под носом.
– Можно мне, пожалуйста, молока в чай? || Спросила я, усаживаясь за стол.
– Гадость… || Поёжился Павел.
– А мне нравится. || Пожала я плечами.
– Белому другу тоже, особенно после огурцов. || Сказал смеясь Павел, но молока немного капнул.
– У меня довольно крепкий желудок. Какие планы на вечер? || Осторожно спросила я, запивая пельменьку чаем…
– У меня на тебя отличные планы. Развлекательные, я бы даже сказал. || Подмигнул мне Павел, щёлкая по носу.
– Насколько развлекательные? Больно будет? || Спросила я, глотая ком.
– Слушай, расслабься! Чего тебе Ирка про меня наболтала? Я, пока добрый, бить не буду. || Рассмеялся он, а мне подурнело, переволновалась.
– Не надо меня бить, я буду послушной… || Допила я чай, подозрительно на него смотря.
– Посмотрим на твоё поведение, там подумаем, может, и не буду. || Собрал он посуду в раковину и жестом показал, что хочет, чтобы я помыла, а сам облокотился о стол.
– Ладно, а когда я помою, что будем делать? || Спросила я, закатывая рукава на рубашке.
– Даже не знаю… Ну, если бить тебя нельзя, можно пойти погулять… || Как-то неуверенно, посверлив меня взглядом, спросил мой новый «друг».
Вечерний свежий воздух, какое-то чувство свободы, совершенно несовпадающее с реальностью – это чувство пьянило меня…, но мне хотелось быть свободной, а не только вдыхать её крохи.
– Лера, держи, ты заслужила! || Протянул мне Павел мобильник…
– А что мне с ним делать? || Кажется, очень глупый вопрос задала я ему.
– Позвони домой, но без глупостей! || Сказал он удивлённо.
При этом в его голосе чувствовалась реальная угроза… Я не могла поверить своему счастью… Мне даже не пришло в голову, что он сделал не по доброте душевной, а чтобы поиздеваться.
– Алло, мама?! Мамочка, привет… || Заревела я…
– Валерия…, Лерочка, где ты, мы тут с ума сходим… || Заревела и она…
– Мам, я Вас с папой очень люблю и Альку… Мам… || Проревела я, и Павел отобрал у меня телефон…
– Хватит, милая… || Сказал он с невозмутимой улыбкой.
Я удивлённо посмотрела на него, а он улыбнулся, и я убежала в дом плакать… «Всё-таки он садист», – подумала я…
Он пришёл ко мне часа через два, я вспоминала стих, который мы переписали с Лёшей, и тихонько его напевала. Всё-таки эта неопределённость – что со мной будет, это пугало меня,