Рождество на Кузнецком мосту. At Christmas on Kuznetsky bridge. Премия им. Н.В. Гоголя / N.V. Gogol award (Билингва: Rus/Eng). Александра Крючкова
но меня смущали лица актёров – в них чувствовалось нечто противоестественное. Да и зловещее небо в свинцовых тучах придавало происходящему привкус дьявольщины. Слава Богу, фонари уже зажглись, правда, чем дальше мы брели, тем туманнее становилось вокруг.
Вскоре бабушка свернула в узкую улочку, мощёную камнем, которая от нахлынувшего тумана окрасилась в серо-голубые тона. В конце улицы находился небольшой бар. И я, следом за бабушкой, зашла внутрь. Там было полно народу, но откуда столько… чертей?! Вокруг почти каждого гостя кружилось как минимум двое хвостато-рогатых, что-то нашёптывающих тому в оба уха.
Вульгарные полуобнажённые женщины с рожками поменьше танцевали у столиков и вальяжно расхаживали по заведению. Моя бабушка в одежде монахини, смотревшаяся на их фоне совершенно дико, не обращая ни на что внимания, молча провела меня в дальний угол к седому падре, сидящему в одиночестве за столиком у окна со свечой и псалтырью. Падре жестом пригласил нас присесть рядом.
– Здравствуйте, – произнесла я, пытаясь разрушить затянувшееся молчание. – Что здесь происходит?
Падре достал из холщовой сумки, висевшей на стуле, какой-то свиток и протянул его мне без комментариев.
Я раскрыла свиток и обнаружила… Да нет! Такого не может быть! Происходящее со мной – сон!!! На левой половине свитка в графе «Минуса» прямо на глазах друг за другом проявлялись мои нехорошие поступки и мысли, записанные кем-то чёрными чернилами, а справа – в графе «Взаимозачёт» – красными чернилами проявлялось нечто, аннулирующее указанное слева.
Я зависла над свитком и по мере просмотра обращала внимание на даты каждого пункта слева и справа – иногда разница между ними составляла годы! Не вызывало оптимизма и то, что даже малейшая негативная мысль слева требовала, на мой взгляд, совершенно несопоставимых жертв справа! А ещё – открытие! – в качестве платы за мои злодеяния указывались благие поступки и молитвы не только бабушки, которая привела меня сюда, но и совсем далёких предков…
Мне стало страшно, но я не могла остановить просмотр и в итоге уткнулась в жуткий финал: предпоследняя запись слева перечёркивалась обетом молчания бабушки – так вот почему она молчит! – но моё решение умереть в Париже перечеркнуть справа было совершенно нечем! Внизу, под последним пунктом, шёл обратный отсчёт времени.
Я положила свиток на стол и сжала голову руками, но почувствовала жуткий холод за спиной. Обернувшись, я увидела висельника. Он пытался снять петлю с шеи, но ничего не получалось.
– Один раз затянул – и до скончания века вешаться! – пожаловался мне висельник и упал на колени перед падре. – Помолитесь за меня, святой отец! Я устал таскать её на себе! Два века ношу, а всё – как вчера! И каждую полночь она удушает меня снова и снова! Я так долго Вас искал, падре! Сжальтесь надо мной! На Библии клянусь: я совершил массу