Затерянная кровь. Катерина Траум
воздух поглубже, краем глаза наблюдая, как Анвар раскрывает ладонь, приманивая светлячков. Те послушно подлетают к нему ближе и искрятся над его пальцами, словно танцуя под велением мага. Свободной рукой он подносит ко рту трубку и задумчиво выпускает струйку дыма. Тошнота отходит на второй план – безумно интересно, что будет сказано дальше. Никогда не видела его настолько открытым, откровенным.
– Вот только если в себе я уверен, то Виола… просто не имеет выбора, кроме как быть со мной. Её природа – её проклятье, и вряд ли в её ситуации она может чувствовать ко мне что-то настоящее, – глухо добавляет вдруг Анвар, когда один из светляков садится на его ладонь.
– С чего ты взял? Мне кажется, она глаз с тебя не сводит.
– Как не сводит глаз с хозяина запертый зверь. Она зависит от меня, в самом прямом смысле. Это и раньше было, магия помогала ей жить как все люди, не чувствовать каждодневной боли. Но с беременностью всё усложнилось. Теперь без меня она умрёт, и я будто…
– Пытаешься сделать так, чтобы связанная горлица, мечтающая о свободе, полюбила того, кто её связал, – грустно хмыкает Дастан, предельно ясно обозначив наши абсурдные позиции. – А без верёвки никак?
– Пока нет. Иначе наш ребёнок рискует не родиться, а ты сам понимаешь, что важнее него ничего нет. Каждый раз, когда Виоле требуется моя магия, я чувствую себя… подонком. Словно принуждаю её быть со мной. Я не просто не уверен, что она любит меня в ответ: мне кажется, она вообще не может испытывать таких чувств. Ледяная принцесса… которую невозможно отогреть.
Я спешно закрываю рот ладонью, чтобы заглушить всхлип. Дура. Какая же я дура… Жмурюсь от скрутившей грудь тяжести, будто тисками сдавившей рёбра. Думала, он не знает, не замечает, не чувствует. Но выросший в семье, где не лгут, Анвар чётко улавливает главное. Я мертва. Физически – из-за яда, убившего меня в утробе, а духовно – из-за того, что росла в одиночестве, наедине со своей болезнью. И это невозможно не ощущать.
Простой факт: я понятия не имею, как прямо сейчас развеять подобные мысли Анвара, выразить всё, что к нему испытываю. Может быть, давно пора сказать вслух. Или стоит проявлять заботу о нём чаще, благодарить. Или больше говорить телом по ночам. Или доказать свои чувства иначе…
Что мне сделать, чтобы стать для него живой?
– Мне кажется, ты преувеличиваешь, – шумно и нетрезво икнув, Дастан снова берёт графин с настойкой и наполняет бокалы. – Эта девушка нуждается в тебе, она носит вашего ребёнка. А если этого мало, то вспомни, как она чуть с ума не сошла, когда тебя ранили стрелой – Юника мне рассказала, да. Виола бы ей горло перегрызла, если бы магия не помогла. Так что брось эти дурости, и давай выпьем ещё.
Вновь звон бокалов, а я с трудом отлипаю от колонны и как можно быстрее ухожу обратно в дом. Уже и неважно, зачем хотела найти Анвара – всё равно не усну, и не тошнота тому виной. Как бы Дастан не был умён, сейчас он не прав в корне.
Потому что спасти Анвара требовала не любовь