Истории о Гонзу Читателе, бывшем аферисте и хакере. Ю_ШУТОВА
блокноты, посуда, все, что принадлежало ей, было украшено буквой Z, перечеркнутой двумя горизонтальными черточками, как обычно бывает у знаков валют. Представляю, как она, сопя и высунув язык от усердия, царапала свой знак иглой на крохотной крышке отсека для SD-карты.
Я спросил ее, а как же Барбадос, по моим расчетам она должна быть в Вест-Индии, а вовсе не в Гамбурге. Нет, дойдя до Канар, она провела там пару недель, облазила все острова, а потом что-то захандрила, заскучала и решила возвращаться домой. «Пора, – написала, – уже к своим старухам, а то фрау Зибель начнет распространять слухи о моей кончине, а выжившая почти окончательно из ума фрау Мюллер совсем забудет о моем существовании. Пора окунуться в этот серый скучный мирок, чтобы снова почувствовать тягу покинуть его и уйти за горизонт».
Переписка с Агнесс снова навела меня на мысль о потоке ворованных фотокамер, плавно текущем с нашего острова на материк. Прошло ровно два месяца с момента, когда «красавчик, но свинья» спер ее Сони Альфу, и до радостной встречи двух разлученных. Ну допустим, месяц или полмесяца камера пролежала в лавке… Нет, это недопустимое приближение, месяц – это одно, полмесяца – совсем другой коленкор, а то, может быть несколько дней или, наоборот, месяца полтора. Надо узнать, когда камера попала на прилавок. И вот я пишу своей бывшей напарнице: «Узнай дату, когда твой фотоаппарат попал в магазин и, в идеале, кто его сдал». В ответ, конечно, сразу получаю поток язвительных замечаний, типа «всегда на страже справедливости» и «доблестный рыцарь без страха и упрека ринулся в бой»… Но через два дня пришел ответ по существу: «Сони сдал некто Дитрих Кляйн восемнадцатого января сего года, и вот его телефон: +351 933 306 578». Интересно, как она выцарапала эту информацию?
Я представил себе: в магазинчик приходит такая старая кошелка в вытянутой вязаной кофте попугайской расцветки или в плащике, который помнит еще эйфорию падения берлинской стены, когда-то темно-коричневом, а ныне выцветшем до непристойно-светлых пятен на груди и на заду. Еще пять-шесть дней назад она купила здесь фотокамеру, а сегодня, глядите-ка, принесла ее назад, пытается всучить продавцу и вернуть свои деньги. Он тычет рукой в бумажку на стене, где крупными буквами напечатано, что комиссионный товар обмену и возврату не подлежит, но старуха не отвязывается. Ну как же нельзя вернуть, вы понимаете, мне срочно нужно, заболел мой Пончик, а он такой славный котик, он со мной уже пятнадцать лет и все было хорошо, но теперь он что-то совсем расхворался, и врач говорит, ему нужны анализы и уколы, и, вообще, почки это очень серьезно, и она ведь не просит чужих денег, а только хочет вернуть те, что еще совсем недавно заплатила за эту камеру… Но деньги уже выплачены хозяину фотоаппарата, и вернуть их поэтому никак невозможно… И в ход пошел крохотный платочек, но слез так много, что этот розовый лепесток просто тонет в горючем море… А он ей говорит, что может, конечно, снова принять у нее эту злосчастную камеру на комиссию, но тогда она получит сумму, только в случае