Сердце бога. Книга восьмая. Анна Цой
опешила от такого поворота событий, однако ответить не успела. Он бросил ей из-за спины:
– Вот разрешат мне мамочку увидеть, и я про тебя всё расскажу!
Удалился он с видом всемогущего бога, которого теперь никак нельзя было одолеть. Я поджала губы.
– Сколько ему лет? – решила поинтересоваться.
– Он старше меня, Лесси, – огорошила меня Актиния, – нам сюда, – указала направление.
Мы медленно потянулись обратно по коридору.
– Передай своей матери, что она не смеет лезть в мою гостиную! – прошипела фурия, с отрывом рванув вперёд.
Тини поджала губы.
– С ними со всеми тяжело, – пробормотала она.
Я понимающе кивнула.
– А Ариэлла, – я глядела вперед, стараясь не наскочить на невысоких девчушек, – что ты думаешь о ней?
На самом деле в моей душе появилось отчаянное желание зайти попозже, чтобы, как выразился старший Кери, «Элли не нашлась рядом с Варгом». Я пока не жаждала увидеть их вместе.
Тини хмыкнула.
– Я в ужасе, Лесси, – с улыбкой произнесла она, – знаешь, отец всегда был своеобразным, но она… – выражение её лица казалось насмешливым, – я пока что пытаюсь списать всё на опиум, которым её поддерживает отец, но слова окружающих… как бы тебе сказать, подтверждают, что она такая всегда.
Я нахмурилась.
– Зачем он пичкает её опиумом? – мне это совсем не показалось нормальным.
Женщина свернула в ещё один коридор. Я за ней.
– Она плохо отходит от своего возвращения, Лесси, – сосредоточенный взгляд, – очень плохо, – поджатые губы, – до такой степени, что папа гасит не только её магическое излучение, но и контролирует выбросы нестабильной энергии, – внимание на меня, – и ей в эти мгновения очень больно, – её глаза стали влажными, – ты бы слышала, как она кричит.
– А целитель… ? – начала я.
– Они хором советуют опиум, – недовольный ответ.
Не думаю, что эта гадость не повлияет на ребенка. Он же куртёнок в конце концов! А на нас он действует ужасно.
Об этом хотелось сказать и Актинии, однако она удивленно застыла посреди коридора, мешая сновать туда-сюда слугам, и смотрела на одну конкретную фигуру. Вернее… фигурку.
Она оказалась совсем небольшого роста, тощей, но с несуразно крупным животом, с тёмного карего цвета глазами, растрёпанным хвостиком жидких светло-пшеничных волос и тяжёлой вымученной улыбкой на широких губах. Откровенно не красивая, вся какая-то неказистая, аляповатая, нескладная. Словно её сложили из нескольких людей разом, но не смогли подобрать подходящие части тела. С почти чёрными кругами под глазами, опухшим лицом и наплевательским безумием в по-паучьему огромных глазах.
– Мама! – позвала её Актиния.
Я заметила затесавшуюся в самое необыкновенное место на самой макушке чашку с паучками, чёрные круглые татуировки на ладонях и яркие длинные когти с потрескавшимся красным лаком на самых их кончиках.
– Она не слышит, – выдохнула нянюшка, – кажется, только приняла лекарство, – он виновато меня оглядела, – прости,