Подводные камни. Нора Робертс
них.
– А где Бритт? Я хоть с ней поздороваюсь…
– У себя. Готовит рождественский проект. Что именно – великая тайна. – Грэм поднес палец к губам. – Завтра удивитесь. Еще раз большое спасибо за то, что подумала про Зейна и потрудилась сварить ему суп.
Он отошел от Элайзы, крепко обнял Эмили, развернул ее к выходу и повел к дверям, едва ли не подталкивая в спину.
– Передай Квентину и Эллен, что мы ждем не дождемся завтрашней встречи.
– Я… я могу привезти подарки сегодня, чтобы Зейн открыл с утра.
– Не надо. Эмили, ему четырнадцать, он давно не маленький. Будь осторожна на дороге.
Грэм выставил ее на крыльцо практически силой. Глотая злые, разочарованные слезы, Эмили зашагала к пикапу.
– Так неправильно, неправильно, неправильно… – твердила она под нос, заводя двигатель и выруливая на дорогу.
Но она всего лишь тетя. От нее ничего не зависит.
На будильнике у Зейна было шесть сорок пять. Он знал, что уже вечер. Взаперти он провел больше суток; голова и живот болели так сильно, что поспать удалось лишь урывками. Боль не унималась, теперь к ней добавился лютый голод.
Вторую половинку бутерброда он съел утром. Сразу после восьми мать принесла сухие тосты, небольшой кувшин с водой и еще один пакет со льдом.
Вода и хлеб. Так кормят в тюрьме.
Впрочем, он и есть в тюрьме.
Мать не сказала ни слова. Он тоже.
Теперь было почти семь вечера, и к нему до сих пор никто не заглядывал. Зейн ужасно переживал за сестру. Наверное, ее тоже заперли. Иногда он (Зейн больше не считал этого мужчину своим отцом) сажал их под замок. Правда, ненадолго, вдобавок у них был телевизор, компьютер и прочие развлечения.
Зейн пытался читать – книги у него не забрали, – но все тело ныло, и мигрень разыгралась с новой силой. Он поплелся в душ, потому что от боли весь взмок, а Зейн не терпел, когда от него воняло.
Под струями воды он разревелся, как ребенок. Лицо выглядело хуже, чем у Рокки после нескольких раундов с Аполло Кридом.
Надо стать сильнее. Отец у Мики занимается спортом. Он собрал дома тренажерный зал. Можно попросить его, пусть научит обращаться с гантелями. Зейн скажет, что решил накачать мышцы перед новым бейсбольным сезоном. А через три с половиной года он уедет в колледж.
Но как тогда бросить Бритт?..
Что, если пойти в полицию и рассказать им? Однако начальник полиции играет с его отцом в гольф. В здешних краях уважают доктора Грэма Бигелоу…
Думать об этом было слишком мучительно. Зейн стал думать про бейсбол. Он держал бейсбольный мячик под одеялом, мял его и гладил, как ребенок – плюшевого мишку.
Щелкнул замок. Зейна к тому времени так измотал голод, что он с облегчением перевел дух.
Он увидел отца. Грэм стоял на пороге, темным силуэтом вырисовываясь на фоне света из коридора: высокий и широкоплечий. В руках он держал поднос и врачебный саквояж.
Он вошел, поставил поднос на скамейку в изножье кровати. Вернулся, включил свет – ужасно резанувший по глазам – и закрыл за собой дверь.
– Сядь, –