Лед в его сердце. Алла Железнова
поудобнее, я вдруг замерла. На сумеречном горизонте, сквозь белую снежную круговерть, я выловила взглядом титая. Да такого крупного! В наши дни встретить вот так близко к логову добычу редкость. Крупный неуклюжий бурый хищник, с короткими, но многочисленными зубами, длинными лапищами и короткой шеей. Сейчас он бежал за горизонт так быстро, насколько мог. Зарыв за собой ямку, я ринулась его догонять, практически не проваливаясь в сугробы. Чем меньше становилось расстояние до него, тем холоднее становилось вокруг. Даже азарт и быстрый бег не могли удержать во мне все то тепло, что хранил мой подшерсток еще милю назад. Набегу я огляделась по сторонам, но никого не увидела, хотя нутро мое все выло от опасности. И вот, я уже совсем близко к добыче, остался десяток мощных прыжков… Треск за пригорком заставил меня резко свернуть с выбранного пути и кубарем прокатиться по снегу. Что-то массивное и белое пролетело над моей головой словно ураган. Снежный смерч, взявшийся из ниоткуда, затянул меня в свой круговорот, истрепал, обморозил, исцарапал мордочку ледяными осколками, и отбросил в сторону.
От боли я не сдержала скулежа. Рухнула в мягкий сугроб израненной тушей, не в силах шелохнуться. Хлад стал окутывать меня, запирая душу и тело, отрезая от мира. Не помня себя, я открыла глаза в последний раз и увидела голубые глаза своей смерти.
Тогда мне казалось, что я сделала последний вдох, но ошиблась. Спустя какое – то время, пришла в себя в теплом жилище. Не в пещере, не в иглу, а именно в жилище. Из блоков и камня, правда, сплошь покрытого льдом и его узорами. И только костерок яркий и горячий, прикрытый каменной аркой, напоминал о том, что я еще жива и могу чувствовать его тепло. А еще боль, яркая отрезвляющая. Стоило лишь потянуться, как страдальческое «мяу» эхом разнеслось по гулким пустым коридорам. На мои шорохи явился Он! Честное слово, ожидая ледяной корки по всему телу, я чуть было не уползла в огонь. Но была безжалостно перехвачена за шкирку, от чего мое «мяу…» в этот раз вышло ну очень уж жалким. И никого холода! Грома и молний, снега и бури не случилось. Если этот белокожий беловолосый мужчина не маг льда, то кто?!
Весь он бел, словно вылеплен из снега! Снежно белая кожа, глаза голубые, будто ясное небо. Зрачки серебристые, в которых я отражалась не хуже, чем на ледяных склонах. Серебристая кошка в серебре ледяной смерти. Белый строгий костюм аристократа с узором, пошитым серебристой нитью. Белые сапоги. И все словно из снега. Да и где бы он пошил такое? Магия?
Как он поднял мою увесистую тушу одной лишь рукой за шкирку, ума не приложу. А вешу я довольно прилично.
– Дурная, – пророкотал его голос, холодный и низкий, не очень вяжущийся с его жилистой фигурой. Я так понимаю, это он о моей попытке с огнем слиться. Но ведь страшно же.
Он вернул меня на потрепанный, но чистый настоящий ковер. Где только откопал? Здесь? Под коркой льда?
– Грейся. Чучело.
Я съёжилась в комок и зашипела, непроизвольно. Правда.
– Ладно, – отошел он на пару шагов, сунув руки в карманы. – Захотел питомца, придется терпеть. Или съесть? – вскинул