Общество забытых поэтов. Роман в драме. Сурен Галстян
и возможность с тобой поговорить. (Юля садится, смущённая, затаив дыхание.) Скажи сама мне, с чего начать.
Юля (преодолев смущение). С самого начала…
Август. И даже во сне не всё так просто. Хорошо, пусть будет так. Где-то полгода назад я впервые зашёл в кафе, где ты работаешь. Мне надо было взять кофе для нас с братьями; войдя, я увидел тебя; вместо пяти минут, я провёл в кафе, как мне потом сказали, два часа, пока ребята не пришли за мной. Знаю: они тебе покажутся не очень торопливыми. А дальше… не припоминаю всё в деталях. Помню: поехали домой, потом я приехал сюда вновь, а затем ещё раз, а между тем услаждало горечь сердца лишь время, что с братьями своими я проводил. Я говорил им о тебе, но рассказать ничего не мог, ведь сам тебя не знал. Но нынче Провидение сжалилось надо мной и дало мне возможность высказать всё, чтобы не взорваться. Теперь яснее вижу, что это сон: как может моя Любовь иметь такое прекрасное имя, как Юля?! Всё он, всё Морфей!
Юля (всё более смущаясь и еле-еле выговаривая). Твоя… твоя Любовь?
Август. Да-да, к этому и вёл. Сейчас дойду. В общем, я был потерян, но братья всячески меня поддерживали, хотя я понимал, что нет мне утешения, ведь Любви твоей мне точно не видать.
Юля. А почему?
Август. Сон какой ведь интересный. Сон вроде мой, а весь как будто против меня, всё из меня выжимает. Потому что ты… ты чиста, я это увидел по глазам, по улыбке, разговору, взгляду: со всеми ты мила, после тебя любой светлее станет, и… и всё в тебе!.. Всё есть!.. Через тебя как будто ближе к Богу… Не было никогда в тебе наигранной вежливости, но всё лишь настоящее; не было никогда на лице грязной мины горделивой, никогда!
Юля (кое-как сдерживая слёзы тихой радости, тронутая его речами). То есть ты хуже меня?..
Август. Намного! Как же не быть?! Я грязный грешник. Мне бы больше у братьев учиться, хотя они говорят, что я стал сам на себя не похож: чуткий, кроткий, тихий и смиренный. Льстят мне.
Юля (про себя). Нет в том лести.
Август. А если ж нет, то знаю я, что именно со мной – ты. Ты со мной случилась! Я понял вдруг тогда: Богом ты мне была послана, чтобы научился я быть человеком. Спасибо тебе, и слава Богу! Я тебе всё сказал, мне пора просыпаться, но ещё кое-что. (Достаёт бумажку со стихом.) Вот, это я тебе написал; звонил, чтобы прочесть, но потом… Якопо… ну неважно. (Отдаёт ей лист.)
Юля. Так это ты мне звонил?
Август. Да, с того момента уже сплю, но всё равно прошу за то прощения. Пойдём, доведу тебя до дома, а потом пора мне уж проснуться.
Юля (медленно приходит в себя). Я… я тут живу.
Август. Какое совпадение! Закончил свой рассказ, и путь наш закончился – сон великолепен. Жаль, что от него проку нет, хотя… расскажу братьям, и мы сочиним, может, стих. Всё, милая Юля, до свидания! Я знаю, что это сон, но мне по-другому всё равно неудобно, не могу я без согласия, поэтому хотел спросить – надеюсь, сон мне не откажет, – можно ли тебя поцеловать?
Юля (всё ещё смущённая). Да, Август, целуй. (Целуются.)
Август. Как реалистичен сон! Прощай! Не забудь прочитать стих, а то, когда я проснусь,