Таосский шум. Александр Владимирович Сигаев
Альгобар, нравится ему Таос или нет. – Я бы не хотел оказаться побитым в присутствии двухсот человек. Как-то мне поставили щелбан исподтишка в столовой, и я всю перемену выискивал, кто это сделал. Нашёл и заставил извиниться. Правда, поесть не успел.
Из тренировочного зала послышался взрыв смеха, сдобренный руганью, богато изливаемой то ли всерьёз, то ли в шутку. Ребята неловко потупили взгляды, не понимая значения даже половины доносящихся слов. Д’Амато приподнялся, взял со стола пластиковый стакан вместе с торчащими ручками и карандашами, и швырнул его над головами мальчишек в дверной проём. Смех и голоса тут же затихли.
– Молодёжь теряет своё лицо, – проворчал Д’Амато и поджал сухие, тонкие губы, садясь на стул. – О чём мы говорили? Ах, да. Я не видел, чтобы Таос проигрывал. Это при том, что лет с семнадцати и до девятнадцати он дрался по несколько раз в месяц. Конечно, я ему не давал выходить в ринг со всеми подряд – бои нужно планировать грамотно. Ты не всех можешь победить здесь и сейчас. Но именно здесь и сейчас нужно начинать к этому готовиться. В каждом новом бою я давал Таосу лучшего из тех, к кому он был готов. И он побеждал лучших в нашем городе. Многие из тех парней, которые сдавались во втором раунде в бою с Таосом, стали профессионалами, миллионерами. А про Таоса даже ни одной газетной статьи не вышло. Пройдитесь по боксёрским клубам. Если там кто остался с тех времён – они точно вспомнят Таоса. Хотя те, кто ему проиграл, могут предпочесть и не вспоминать.
– Я запутался, – признался Младший. – Если Таос умел и нападать, и защищаться, то почему он не чемпион?
– Чемпион – это в первую очередь признание, – пояснил Д’Амато. – Признание того, что ты всем доказал, что чего-то стоишь. А Таос никому и ничего доказывать не хотел. Для него бой был обычной тренировкой. Только мешок не висит, а бегает по рингу. Видели этих парней в зале? Они гордятся каждым своим точным ударом. А за рингом только и слышны споры о том, кто кого и как размажет. До дела-то, конечно, редко доходит. У них подружки, жёны, дети, работа, на которой надо думать. Здешние парни мечтают всем всё доказать, но не могут. А Таос мог, но не хотел. Ему было плевать. Стоить карьеру шаг за шагом? Подбирать соперников? А, к чёрту! Его даже не беспокоило то, что я мотался по всем боксёрским клубам в городе, подбирая ему соперника. Кто там сегодня свободен? Зовите его. Вот так и тренировались. Таос вообще был молчаливым и замкнутым. Может, таким и остался.
– Я боксёра другим представлял, – удивился Альгобар.
– А он и был другим! – эмоционально всплеснул руками Д`Амато. Его ладони задрожали чуть сильнее, а на лбу выступили вены. – Ему вроде как крепко досталось от подростков на улице, и отец привёл сына ко мне. Я сначала его взял только из вежливости, жалости, да уважения к отцу, с которым я знаком много лет. Но потом смотрю – парень старается! А временами такой злой был, аж жуть брала. Причем не просто громкий, как многие другие, которые себя кулаками в грудь бьют, петухи местные, а именно что злой. Брови опустит, зубы стиснет,