Рассказы. Карина Демина
я вот-вот упаду в обморок, – прошептала Цецилия. Она считала, что благородные дамы должны разговаривать шепотом, и старалась соответствовать.
– Радуйтесь, убогие, – пробурчал из своего угла Терновник, – когда еще солнце увидите. Вон, взяли бы пример с Ромашки, она аж зацвела от счастья.
Ромашка, почувствовав удивленные взгляды, жутко смутилась, вот сейчас… случится… сейчас госпожа Аэлита ахнет от удивления и скажет…
– Какое убожество! Вы только посмотрите на эти лепестки, не лепестки, а настоящие лохмотья.
– Желтая серединка – это так пошло, – поддержала подругу Сирена, она вообще не любила желтый цвет, считая, что приличная Роза должна быть либо красной, либо белой, на худой конец, розовой, ну уж никак не желтой.
– И мелкие такие, – едва слышно прошелестела Цецилия, – неужели кому-то это нравится? Не понимаю.
– А запах, запах… фи. – Вероника поспешно отвернулась, демонстрируя, сколь оскорбителен для нее аромат Ромашки.
В эту минуту Ромашка отчетливо поняла, что умрет, они все отвернутся, а она умрет, потому что жить дальше невозможно. Да и как она вообще смела надеяться, смела равняться с Розами! Листья дрожали от обиды, а тонкие лепестки сворачивались в тугие бутоны. Ромашке было стыдно за собственную убогость, за мелкие цветы с желтой серединкой, за простоватый запах, и за то, что она вообще дерзнула прорасти в розарии.
– Дуры вы, – фыркнул Терновник, – зато она настоящая.
Но никто не обратил внимания на его слова. Да и подумаешь, какая-то Ромашка… Вот небывалая жара – это новость, а Ромашка – так, эпизод.
В долгой жизни розария было много эпизодов, все и не упомнить…
Н’гаи-Кутуми замолчала.
– А что стало с Ромашкой?
– Не знаю. Может быть, засохла от стыда, может, садовник, наконец, заметил сорняк и выдрал с корнем, а может, продолжала расти, жутко страдая от комплекса неполноценности. Цветы, они странные, почти такие же странные, как и люди. – Н’гаи легонько тронула лапой стекло. – Лучше смотри, как мышь грызет лунный сыр. Когда-нибудь я обязательно поймаю ее.
– Тогда обязательно спроси, каков сыр на вкус.
Н’гаи-Кутуми фыркнула, наверное, ей совершенно не интересен был вкус лунного сыра. Кошки вообще не любят сыр. Мы еще долго смотрели в окно, а я все думала о Ромашке…
Зима началась с хрупких снежинок и тонкой пленки льда на дворовых лужах, пушистого беззвездного неба и желтого фонаря во дворе.
– Как если бы солнце на цепь посадили, – заметила Н’гаи. – Вы, люди, вообще любите все привязывать. А знаешь почему?
– Почему? – послушно спросила я.
– Потому, что не умеете верить и боитесь, что тот, кому вы поверили, обманет. Привязать, это ведь надежнее. Хочешь, сказку расскажу?
– Давай.
Однажды в грозу одна из Молний, заблудившись на земле, забыла дорогу домой. И имя свое забыла, и вообще все, что было раньше. Просто наступило утро, и Она поняла, что существует, вот так, сама по себе.
– Здравствуй, –