Шесть цифр. Владарг Дельсат
тся осознавать последствия своих поступков, ведь они – демиурги.
– Прошу внимания, – пожилой учитель внимательно оглядывает группу. – Сегодня мы с вами поговорим о сопряжённых мирах. Кто нам напомнит классификацию? Светлана?
– Да, учитель, – кивает Светка, на мгновенье лишь задумавшись. – Миры бывают технологическими, магическими и сопряжёнными, что значит: магия и технология живут внутри одного мира.
– При этом основная проблема – отношение одарённых и неодарённых друг к другу, – замечает Витька, дополняя ответ любимой.
– Именно так, – соглашается учитель. – Мир, в котором одарённые подавили неодаренных, мы рассматривали на прошлом занятии.
– Бр-р-р-р, – вздрагивает Алис, совсем недавно получившая «взрослый» индекс ответственности.
– Давайте взглянём на мир, в котором одарённые, традиционно называемые «магами», были повержены неодаренными, – вздыхает учитель. Ему и самому не нравятся крайние точки, но демонстрировать их необходимо. – Прошу внимание на проекцию.
Перед учениками, выглядящими молодыми и даже совсем юными, разворачивается большое окно. Проекция мира – это лишь отображение мира, традиционно используемое демиургами в процессе творения или же инспекции. В основном делами в сотворённом мире, его стабильностью, порядком в нём занимаются призванные или созданные сущности, так называемые «боги». Эту информацию Светка вспоминает автоматически, не задумываясь. А с проекции тем временем до застывших молодых демиургов доносится быстрый задыхающийся детский голос, и присутствующие будто погружаются в другой мир…
***
«Здравствуйте, меня зовут Роберт, и я – нелюдь. Иногда так случается в семьях нормальных людей, что рождается такой урод, как я, тогда его забирают от мамы и папы в питомник. Я видел здесь таких детей, не понимающих, за что их сюда забрали. Кто-то ломается, кто-то бунтует… Это бессмысленно, потому что надсмотрщики не дремлют и щедро награждают болью.
Мне не повезло дважды – я родился в питомнике и жизни за Стеной не видел никогда. Говорят, там чудесная страна, и нет боли, всегда кормят досыта и любят друг друга. Мой идентификатор говорит о том, что я происхожу из стаи Сегал, которую скрещивают с уродами уже не одну сотню лет. Мы можем делать вещи, которые зажигают свет без электричества, могут защитить от лазера и ещё много чего. Для этого нас обучают начиная с одиннадцати лет, если раньше не заберут на опыты. Мне десять, и есть надежда дожить до обучения. Тогда на меня наденут специальный ошейник и оставят для скрещивания и работы.
Я многого не знаю, но легенды говорят, что когда-то давно мы не были уродами, а жили отдельно от людей, и они даже не подозревали о нас. Потом какой-то Чернобородый, кажется так его звали, решил открыться людям, и нас истребили. А кому повезло выжить, тех свезли в питомники. Жаль, что я родился похожим на человека, говорят, хайцели и кентавры живут в резервациях, их убивают реже и совсем не мучают.
Когда-то давно у меня была подруга – Тали, она была из стаи Каал, но её забрали в лабораторию сразу после Всплеска. Бывает так, что в стае рождается тот, у кого нет Всплесков, это большое везение, потому что такие могут попасть в надсмотрщики или даже за Стену. Но Тали не повезло… Теперь она, наверное, навеки упокоилась в деструкторе, где для неё всё закончилось. А мне ещё целый год бояться, а потом, если повезёт, семь лет учиться. А после учёбы нас пристроят к делу, и страх деструктора отступит. Отдельных избранных будут даже скрещивать.
Ходят слухи, что в далёкой Северной Стране такие, как я, объединились, создали своё государство и уже не первый век успешно воюют с людьми за свою жизнь. Но, наверное, это сказки, потому что люди всемогущи, и это их планета, а мы – нелюди, из милости оставшиеся в живых».
– Эксперимент номер 17-297-66, генерация эманаций блокирования уродства выродков. Подопытный 3-466, стая Сегал, – равнодушный, немного усталый голос экспериментатора не в состоянии заглушить ужас ребёнка, не считающегося здесь человеком.
– Рот ему заткните, – в этих словах слышен опыт, страшный для любого, кроме экспериментаторов.
– Да, сэр. Подопытный готов, – докладывает обслуживающий персонал.
Надёжно зафиксированное обнажённое тело ребёнка замирает на стенде. Зелёные глаза отчаянно наблюдают за тем, как к телу присасываются датчики и входят длинные иглы. Волос на теле нет совсем, потому ничто не мешает приборам рисовать свои кривые. Раздается сигнал готовности, и зажигается желтая лампа.
– Регистраторы… Сигнал… Разряд! – командует экспериментатор.
– Частота 140, разряд – четверть, – механический голос докладчика будто и не принадлежит человеку.
Что-то ударяет мальчика, пронизывает снизу доверху, вынуждая безмолвно кричать от нестерпимой боли. Возникшая вокруг ребёнка видимая невооружённым глазом волна заставляет искрить приборы.
– Эксперимент неудачен. Повысить напряжённость поля удержания в пять раз, повторить, – констатирует существо, которое наблюдателям не хочется называть разумным.
– Импульс