Кино. Пойми родителей. Анн Арбор
для нашей отечественной культуры. (Фильм, если что, можно посмотреть. Там прямо вот – две серии). Тут речь о каком-то вообще метемпсихозе. Передаче мыслей на расстоянии.
Я, окончив Высшие режиссёрские курсы, имела в голове одну заветную идею. Мне хотелось сделать фильм для телеканала «Культура». Ну, мне там, в воспалённом режиссёрском воображении представлялось, что туда и в принципе можно как-то со временем пристроиться. Снять фильм, на канал продать, на вырученные деньги снять следующий…
Ну и я, поработав на телеканале «Культура» в промо, вообще-то знала, что пользуется спросом.
И я сняла фильм о таком киношнике, переводчике с итальянского, Валерии Сировском. (Я, кстати, этот фильм и вообще теперь нигде не выкладываю и выкладывать никогда и не буду. Ан нет, выложила уже. Ну, мне свою работу жалко. А то пропадает)))
И вот там много было всего интересного. Кроме того, что я на эти съёмки и монтаж угробила полтора года жизни и больше миллиона собственных денег (весь мой созданный мужем пенсионный фонд). Ну, все же 4 серии.
А герой моего фильма потом писал возмущённые письма на телеканал «Культура» и сообщал, что это он является режиссером, вместе с нашим оператором, а я – ровно что самозванка, и все его художественные работы для фильма у него вообще украла.
Но, правда, на профессионалов с телеканала «Культура» это никакого впечатления не произвело. Они, может быть, и циники, и даже и вообще чиновники – но вот совершенно не дураки.
Они даже и в промо на этот счёт повеселились, взяв для него цитаты о том, почему мой герой так и не стал режиссером. Ну, потому что он – явно хуже Тарковского, сам сказал, за язык никто не тянул…
Только что нервов мне, конечно, помотали.
Но тут и дело даже не в этом. Потому что, отдавая фильм на телеканал, я была готова ко всякой там цензуре. Я исходно – советский журналист и вообще в этом смысле – человек военный.
Но даже меня удивило, что меня заставили вырезать эпизод, где Сировский говорит, что прочёл в ФБ, что собираются вводить пищевые карточки. А он – мальчик вообще-то военного времени и даже карточки эти когда-то терял. И там про эти карточки – вот целая история.
И вот звонит мне дама, принимающая от кого попало на телеканал «Культура» всякие фильмы. (Прямо скажем, что и совершенно уже бесплатно. Вот просто ради чести показать своё творение по телевизору). И начинает мне рассказывать, какие в моем этом кино требуются общественно-политические правки. А то они и вообще мой фильм, даже и за бесплатно, показывать не будут.
И вот я в полном уже расстройстве. Раннее утро, я дома. Проклинаю уже все на свете. И хочу вообще отвлечься.
А у меня – куча отснятого и не смонтированного материала. И я с горя сажусь – и начинаю монтировать фильм-интервью со Львом Семеновичем Рубинштейном.
И тут вдруг, посреди всего остального текста, Лев Семенович возьми и скажи. Про тогдашние творческие проблемы. Застойного времени.
Что когда кто-то из неподцензурных и непубликуемых поэтов напишет какую-то фигню, все ему тут же и сообщают: Ну, это хоть сейчас неси – и печатай!
И