Идеи и отношения. Евгений Медреш
даже просто не говорить правду могут позволить себе только безумно смелые люди. Причем подобная смелость не вознаграждается…
Но если знать это важное условие человеческой правды, то даже после: «Уйди навсегда, я тебя ненавижу», – жизнь не останавливается ни для сказавшего, ни для услышавшего, поскольку любое человеческое «навсегда» и «никогда» сиюмоментно. И по тем же причинам действительно появляется смысл время от времени повторять: «Я тебя люблю». До тех пор, пока это действительно так…
Признание сейчасности не только не обесценивает мои чувства – оно делает их действительно уникальными. Оно наделяет смыслом и искренностью мои отношения. Право обнаруживать и открывать то, что я в действительности сейчас испытываю, обосновывает не только доверие ко мне со стороны людей, с которыми мы делим больший или меньший кусок общей жизни, но и мое собственное доверие к себе. Оно дает мне свободу, оно, без сомнения, является основой моей способности к творчеству. И позволяет мне жить именно мою жизнь.
А если я все-таки отважно вознамерюсь выяснить поглубже, каков он, что за человек этот самый именно Я, то мне для этого не найти лучше способа, кроме как ответить на вопрос – кто мне другой человек? Вот действительно, – кто он мне?
Это вполне похоже на некоторый архетипический сюжет, но я не смогу в полной мере стать собою, завершить формирование собственного образа, пока не смогу почувствовать и узнать другого человека не как элемент фона, не как часть декораций моей жизни, – а как иного, равнозначного и равноправного мне субъекта. Причем не с точки зрения требований общественной морали и права, – а в своем восприятии и сознании.
В инструкциях к медикаментам есть такое определение: «действующее вещество». То, что собственно и обладает преобразующим, лечебным эффектом. Так вот, достаточно признанной в современной психотерапии является идея, что «действующим веществом» психотерапии являются сами по себе отношения. Не интерпретации терапевта и не инсайты клиента, которые являются побочными продуктами их взаимодействия, а встреча и отношения одного живого человека с иным живым человеком.
Другой человек, как иной человек… Его человеческая субъектность соединяет меня с ним, его инаковость разделяет. Другой человек – не разновидность меня, не задача, требующая расшифровки и правильного решения, и уж тем более не корм, не топливо и не инструмент повышения моей самооценки. Не мой хозяин и не мое подопечное существо, даже если речь идет о самых близких людях…
Но больше всего о себе я могу узнать именно во встрече с другим. То, какими я вижу других людей, чего хочу с ними сделать или от них получить, – вот это и есть я. Практика гештальта – это практика обнаружения и узнавания себя во встречах и отношениях с другими людьми. При этом отношения с другим человеком – это мой свободный и добровольный выбор, я не осужден на них и не приговорен к контакту. Мне хватает того, что время от времени я действительно этого хочу.
Впрочем, не