Будущее уже было. Юрий Анатольевич Кириллов
под руками напарника. Подходящих списков не оказывалось – «Б», «К», «Ш». Но, нужной ему буквы так и не обнаруживалось. Неожиданно краем глаза и каким-то невероятным чутьём Бероев обратил внимание на коробку, которую уже держал в руках солдат, готовясь на выход. Среди кучи бумаг, уже заваленную сверху, он заметил в глубине заветную «С». Выхватив нужную папку, не обращая внимания на возмущённый взгляд солдата, что держал в руках коробку, он быстро пролистал страницы: «Савельев», «Савушкин», «Селезнёв»… «Соколов!!!» Но, секретарь, что также перебирал документацию, как то неслышно подошёл сбоку и, со словами: «Не положено», неожиданно вырвал папку из рук Бероева. Бросив обратно в коробку, приказал солдату: «Это с собой в повозку». Виталий лишь понял, что не вся документация подлежала уничтожению. Значит нужные ему списки будут рядом.
В кабинет вошли ещё несколько офицеров, чтобы ускорить процесс. Минут через пять стол уже был полностью очищен. Из окна можно было наблюдать, как во дворе полыхал большой костёр. Туда сносилась документация и из других кабинетов.
Вернувшись в кабинет, Бероев застал Балка за уничтожением своих личных бумаг. Вытаскивая всё из выдвижных ящиков, он, не стесняясь присутствующих, сжигал их тут же, разрывая на части. Кабинет значительно опустел. Остались только высшие чины. Генерал обратился к офицерам:
– Прошу вас, господа, находиться при мне. В случае несчастья со мной, старший из вас вступит в исполнение обязанностей градоначальника.
Офицеры разом ответили:
– Слушаем!
Потом кто-то из них добавил:
– В переживаемую минуту ещё больше, нежели когда-либо, считаем своим долгом оставаться при вас, господин генерал.
Александр Павлович был тронут столь благородным порывом своих подчинённых. Для каждого из них картина падения власти уже вырисовывалась. Со всех сторон докладывали, как войска переходят на сторону бунтовщиков, или в лучшем случае, бездействуют. Многие полицейские участки разгромлены и подожжены. Полицейские, переодеваясь в штатское, разбегаются и ищут пристанища у знакомых. Толпа всюду преследует их, издевается и, всласть натешившись, измученных и измождённых, тут же убивают. Доложили, что уже некоторые должностные чины свозят в Государственную Думу. Многие из несчастных страдальцев сами идут туда сдаваться, считая это единственным способом сохранить свою жизнь. Обо всём этом здесь было известно каждому. Виталий для себя понимал, что теперь и ему, чтобы добраться до заветных списков, нужно оставаться рядом. Вероятно, в суматохе, теперь это будет сделать гораздо проще.
Уже спускаясь вместе с остальными по парадной лестнице, к градоначальнику обратился какой-то лакей с вопросом:
– Ваше Превосходительство, что делать с горячим обедом?
Только сейчас после этих слов Виталий почувствовал внутренний голод. Балк пристально посмотрел и на другие, не менее голодные лица, но, понимая, что уже нельзя терять ни минуты, покачал головой и двинулся вперёд.