Будущее уже было. Юрий Анатольевич Кириллов
банда за паханом, вышла следом. Остался только Олег, чтобы спросить, нет ли среди личного состава учебной группы Егора Соколова, поиском которого он продолжал активно заниматься. Не получив положительного ответа, вышел вслед за остальными. Юные новобранцы, что наблюдали за выходками нового солдатского лидера, потихоньку стали выходить из учебных комнат и присоединяться к общей солдатской массе.
– Теперь за участие в бунте с убийствами, нам уже точно расстрел! – с такими словами к Кирпичникову подошёл другой унтер-офицер из отряда «фронтовиков». – Поэтому теперь мы вместе до конца.
– До победного конца, Круглов! Терять нечего! – скрипя зубами выкрикнул унтер-офицер, и громко скомандовал. – На пле-чо! Ша-гом марш!»
Вся солдатская масса разом вывалила на улицу, лишь ещё некоторые неспешно прохаживались по площади, словно сомневаясь, но в итоге всё-равно выходили следом. Олег медленно подошёл к телу офицера, который так и продолжал лежать никем не тронутый по центру плаца. Возле тела уже присел ещё один военный в форме младшего офицера.
– Зачем всё это?.. – вдруг произнёс солдат, посмотрел на удивлённый взгляд Васильева, и продолжил. – Зачем кровь? Зачем смерти? В чём повинен этот штабс-капитан? Только потому, что он офицер, а другие нет? Только потому, что он выполнял свой воинский долг?
– Потому что, ломая воинскую дисциплину, солдаты тем самым не просто выходят из подчинения офицеров, а в их представлении, ломают весь самодержавный строй, – вдруг послышался громкий, но очень спокойный голос сверху.
Над солдатами навис высокий худощавый старец в обветшалой церковной рясе:
– Надо бы накрыть грешника, – произнёс он.
Солдат стянул с убитого шинель и набросил поверх, прикрывая лицо:
– Отец Александр, – обратился он к священнику. – Я понимаю, что все устали, что все хотят свободы, но… Разве такой ценой?.. Для чего вообще солдату свобода, если он пришёл служить?..
– Сын мой…, – тихо и спокойно начал старец.
– Лёня я, Леонид Говоров, – назвался солдат.
На всякий случай назвался и наш Олег Васильев.
– Сыны мои, поймите, что все служивые – тоже ведь люди, тоже живые. И сейчас офицеры для солдат – не просто воинские начальники, а олицетворение помещичье-самодержавного угнетения. Они жаждут свободы, обусловленной внутренним классовым антагонизмом к офицерскому составу, точно таким же, как крестьян к помещикам, обусловленной вековыми угнетениями и насилием, издевательствами и нищетой. Всё это сейчас кипит внутри каждого и вырывается наружу. А то, что цена высока? Так ведь насилие всегда порождает насилие. Простой люд так мстит за хамство, унижения и рукоприкладство со стороны офицеров по отношению к рядовому составу. И сын божий Иван Степанович сам того не ведая, олицетворяя собой всю помещичье-самодержавную власть, принял на себя всю накопившуюся у солдат ненависть.
– Простите, батюшка, но ведь на его месте мог оказаться и