Девушка с корабля. Пелам Гренвилл Вудхаус
человека, когда знаешь что-нибудь об его вкусах… Чем она интересуется; например, какие ее любимые темы? О чем можно разговаривать с мисс Беннетт?
– О, о разных предметах!
– Да, но о чем именно?
– Например, она очень любит стихи. Это как раз и сблизило нас.
– Стихи! – Настроение Сэма несколько понизилось. Он читал иногда стихи в школе и раз даже получил премию в три шиллинга и шесть пенсов за последнюю строчку шуточного стихотворения на конкурсе какого-то еженедельного, журнала, но он обладал достаточной дозой самокритики, чтобы знать, что стихи – не его специальность. Тем не менее, на пароходе, была библиотека, и в ней, наверное, можно было достать собрание сочинений какого-нибудь общепризнанного поэта, чтобы от времени до времени цитировать его. – У нее есть какой-нибудь любимый поэт?
– Ей нравились, например, мои стихи. Ты никогда не читал моих сонетов к весне?
– Нет. А кто еще из поэтов нравится ей кроме тебя?
– Главным образом Теннисон, – ответил Юстес Хайнетт со странной дрожью в голосе. – Мы целыми часами читали с нею «Королевские идиллии».
– Какие? Что? – переспросил Сэм, вынимая из кармана карандаш и выправляя из рукава крахмальный манжет.
– «Королевские идиллии». Дорогой мой, неужели ты никогда не слыхал о «Королевских идиллиях» Теннисона?
– О, «Идиллии»! Конечно. «Королевские идиллии» Теннисона? Как же! Слыхал ли я когда-нибудь о «Королевских идиллиях» Теннисона? Ну, конечно. А что, у тебя нет с собой экземпляра этих «Идиллий»?
– Там, у меня в чемодане, томик Теннисона, который мы читали вместе. Возьми его и сохрани на память, а если хочешь – выкинь за борт. Я не желаю больше видеть его.
Сэм запустил руку под рубашки, воротники и брюки, сложенные в чемодане и нашел на дне томик в кожаном переплете. Он положил его возле себя на диванчик.
– Мало-помалу, дюйм за дюймом, – заговорил он, – я начинаю составлять себе портрет этой девушки, этой… Как ее там? Да, Беннетт, этой мисс Беннетт. У тебя просто талант насчет того, чтобы описывать людей. Она прямо как живая передо мною. Расскажи мне еще что-нибудь о ней. Не знаешь ли, как она относится к гольфу?
– Мне кажется, она играет в гольф. Как-то раз у нас зашел об этом разговор, и она с большим увлечением отозвалась об этой игре. А тебе зачем это?
– Просто так. Я скорее стал бы говорить с девушкой о гольфе, чем о стихах.
– Вряд ли тебе когда-нибудь придется беседовать с Вильгельминой Беннетт на ту или другую тему.
– Да, разумеется. Но я имею в виду девушек вообще. Некоторые девушки ненавидят гольф, и тогда положительно не знаешь, о чем с ними говорить. Теперь скажи мне, что больше всего раздражает мисс Беннетт. Я думаю, тебе случилось хоть раз сказать ей что-нибудь такое, что ей не понравилось. Мне кажется просто невероятным, чтобы она отказала тебе, если раньше вы никогда ни в чем не расходились и не ссорились.
– Видишь ли, у нас всегда выходили недоразумения из-за ее собаки. Нужно тебе сказать, что у нее была дурацкая собачонка китайской породы.