Наполеон: биография. Эндрю Робертс
Свидетелями были, кроме прочих, Баррас, адъютант Наполеона Жан Лемаруа (с точки зрения закона – несовершеннолетний), супруги Тальен, сын Жозефины Евгений и его одиннадцатилетняя сестра Гортензия.
Чтобы сгладить шестилетнюю разницу в возрасте, Наполеон указал в документах, что он родился в 1768 году, а она сбросила себе четыре года, так что обоим стало по 28 лет{238}. (Позднее в Almanach Impérial указали, что Жозефина родилась 24 июня 1768 года{239}. Наполеона всегда забавляло упорство, с которым жена лгала о своем возрасте. Он шутил: «По ее подсчетам, Евгений должен был родиться двенадцатилетним!»{240}) В виде свадебного подарка Наполеон преподнес Жозефине золотой медальон с эмалью и гравировкой: «Судьбе»{241}.
Причина, по которой Наполеон опоздал на собственную свадьбу, а его медовый месяц длился менее сорока восьми часов, заключалась в том, что 2 марта Баррас и четыре остальных члена Директории, нового правительства Франции, преподнесли ему свадебный подарок, о котором он мог лишь мечтать: пост командующего Итальянской армией. Впоследствии Баррас утверждал: чтобы убедить коллег (бывших якобинцев Жана-Франсуа Ребелля и Луи де Ларевельера-Лепо, а также умеренных Лазара Карно и Этьена-Франсуа Летурнера) выбрать для похода в Лигурийские Альпы Наполеона, он заявил, что тот – «горец» с Корсики – «с рождения привык лазать по горам»{242}. Это едва ли веский довод: Аяччо расположен на уровне моря. Но еще Баррас настаивал, что Наполеон способен вывести Итальянскую армию из сонного оцепенения, и это гораздо ближе к правде.
За девять дней между своим назначением и отъездом 11 марта в Ниццу, в штаб армии, Наполеон затребовал в военном министерстве все книги, карты и атласы Италии, которые только можно было достать. Он читал биографии полководцев, которые сражались там, и, если чего-либо не знал, имел мужество это признать. «Я оказался в помещении Генерального штаба на Новой улице Капуцинов, когда вошел генерал Бонапарт», – много позднее вспоминал другой офицер.
Я и теперь помню маленькую шляпу, увенчанную растрепанным плюмажем, его кое-как скроенный мундир и шпагу, которая, говоря по правде, не казалась орудием достаточно надежным для того, чтобы проложить дорогу в жизни. Швырнув шляпу на большой стол посередине комнаты, он направился к пожилому генералу по имени Криг, знающему все в подробностях, автору очень хорошего наставления для солдат. Он усадил его рядом за стол и с пером в руке принялся расспрашивать о многочисленных обстоятельствах, имеющих отношение к службе и дисциплине. Некоторые его вопросы выдали такое его незнание простейших вещей, что кое-кто из моих товарищей улыбнулся. Меня самого поразило количество заданных вопросов, их очередность и быстрота, а также то, как он постигал сообщенное и часто извлекал из него новые вопросы. Но еще сильнее меня поразило зрелище – главнокомандующий, совершенно спокойно демонстрирующий
238
Chuquet,
239
ed. Hanoteau,
240
ed. Latimer,
241
Bruce,
242
ed. Duruy,