Рассвет костяной волшебницы. Кэтрин Парди
глазами. И мне приходится приложить усилия, чтобы сохранить вызов в своем пылающем взгляде. В его сдержанности скрывается мудрость, понимание и сила. Так что приходится напомнить себе, что именно он украл мою сестру.
– Где ты держишь Аилессу? – требовательно спрашиваю я.
А затем вытаскиваю свое ожерелье и опускаю косточки благодати на лиф платья. Три кости благодати висят рядом друг с другом – череп огненной саламандры, подвеска в виде полумесяца, вырезанная из бедренной кости редкого золотого шакала, а еще лапа с когтем козодоя.
Два гвардейца, стоявшие у стены, делают шаг вперед, но Казимир поднимает руку, чтобы остановить их. Может, он и не понимает, кто перед ним – и кто Аилесса, – но знает, что кости даруют силу.
– Аилесса не пленница. Я пригласил ее погостить в замке, и она согласилась.
Вранье! Аилесса никогда бы так не поступила.
– Тогда скажи ей, что я бы хотела с ней встретиться.
– Ты же знаешь, что я не могу допустить этого. – В его голосе столько спокойствия, что это просто бесит. – Ты пыталась убить меня, Сабина. Тебе не рады в замке.
Злость золотого шакала накрывает меня. И я выхватываю костяной нож, спрятанный под фартуком. Казимир мгновенно достает украшенный драгоценными камнями кинжал. А через секунду наши клинки одновременно прижимаются к горлу друг друга. Острие его кинжала прижимается к сухожилию на моей шее.
– Как изменится отношение Аилессы к тебе, когда она узнает, что ты убил ее сестру?
– Так же, как изменится ее отношение к тебе, если ты…
Громкий крик пронзает уши, заглушая остальные слова, а в его зрачках появляется маленький силуэт. Птица с белой мордой в форме сердца.
И пока я смотрю на Казимира, птица почему-то становится все больше. Я ахаю. Это видение. И я вижу серебряную сову – птицу богини Элары. Она не появлялась передо мной ни в физической, ни в прозрачной форме с той ночи, когда Казимир похитил Аилессу. Никто из Леурресс не рассказывал о подобных видениях, но серебряная сова уже дважды показывалась мне. И оба раза это оказывалось связано с моей сестрой.
Достигнув своего реального размера и расправив крылья, сова зависает перед Казимиром. Он не видит птицу, а смотрит сквозь нее прямо на меня. И я вдруг понимаю, что она защищает его.
Не понимаю. Ведь серебряная сова хотела смерти Казимира. Она заставила меня убить золотого шакала, вырезать флейту из его кости и использовать ее, чтобы приманить принца во время обряда. Я могла бы убить его в тот момент, и это не повлекло бы за собой смерть Аилессы. Обряд защитил бы ее.
Сова взмахивает крыльями, и вокруг меня все меняется. Я чувствую под собой пол замка, но вокруг возвышаются скалы у моря Нивоус. Это ночь последнего новолуния. Аилесса играет песню сирены на костяной флейте, пытаясь открыть Врата Загробного мира.
Скорбная мелодия звучит в ушах и отпечатывается в памяти. До этого я помнила лишь обрывки, но теперь знала ее от начала и до конца. Ноты пульсировали внутри меня и крепко оплетали душу. Сомневаюсь, что мне когда-то удастся забыть их.
Что происходит? Я пришла