И в горе, и в радости, и в пыли. Полина Полежаева
спинку кресла. Вернее, это было не окно и даже не иллюминатор – на прагмеранских кораблях их заменяли экраны, с абсолютной точностью передававшие то, что снимали наружные камеры. Во-первых, так пассажиры могли наслаждаться потрясающим видом космического пространства и, главное, Землей. Во-вторых, иллюминаторы уже давно не использовались на шаттлах, подготовленных к проходу через гипер-тоннель. Эти корабли совершали безумный скачок в пространстве, а иллюминаторы в таком случае становились лишь слабым местом всей конструкции.
Пол под ногами завибрировал, и в такт с ним тело Мэтта забило мелкой дрожью. Ему уже не раз приходилось летать, но в своих поездках он никогда не покидал родной планеты. А значит, никогда не испытывал перегрузок от выхода из атмосферы и проклятого прыжка. И зачем он в это ввязался?
Мэтт так и не увидел, как удаляется, становится совсем крошечным и наконец исчезает в дымке космопорт, не увидел огненных сполохов, стелющихся по бортам шаттла. Он просто не смог заставить себя открыть глаза. Только когда чудовищный гул начал стихать, а тряска снова превратилась в легкую вибрацию, он взглянул на экран. Там, окутанный бледным ореолом, из кромешной темноты космоса на него смотрел желто-багровый гигант – Прагмеран. Через мгновение шаттл изменил курс, и красный шар исчез из поля зрения, уступив место мерцающей бездне.
До того, как пассажиров вдавило в кресла, в ушах поднялся мерзкий свист, а в глазах не несколько секунд потемнело, Мэтт попытался рассмотреть людей, с которыми он отправился на совершенно чуждую ему планету. Напротив него сидел пожилой мужчина с солидным животом, стянутым ремнем безопасности, а места впереди занимали юноша и девушка в чересчур яркой одежде, явно летевшие вместе. Мэтт поймал себя на мысли о том, участвуют ли эти двое в Программе родопродолжения. От этого ему вдруг стало противно и неловко. Когда он попытался незаметно повернуться назад и рассмотреть остальных пассажиров, раздался сигнал, предупреждающий о прыжке, и Мэтт ощутил на себе удар перегрузки.
– Мистер Маррет, с вами все в порядке? Мистер Маррет? Вы слышите меня?
Мэтт так и не сумел понять, отключился ли он на мгновение или просто закрыл глаза. Перед ним возвышалась стройная стюардесса в фирменном комбинезоне «ТрансПлан» и протягивала таблетку со стаканом воды.
– Возьмите, это поможет восстановиться после прыжка. Через две с половиной минуты мы выйдем из тоннеля.
– Спасибо, – он принял таблетку и прикрыл глаза. Пульсация в висках подсказывала, что от перегрузки у него подскочило давление – начало путешествия оказалось довольно неприятным. Мониторы, действительно, погасли, и Мэтт старался не думать о том, что происходит снаружи. От волнительного предвкушения встречи с Землей остались лишь тревога и головная боль. Он окликнул стюардессу, попросил еще воды и так и застыл со стаканом в руке.
Все мониторы шаттла разом проснулись,