Битвы волков. Александр Афанасьев
щупающие закопченные стены, говорят о том, что сегодня не ночь, а день…
Сюда мы добрались еще ночью. Заняли позицию в одном из заброшенных магазинчиков. Магазинчики здесь – это что-то вроде пещер, стены старые, но они закрываются современными, подъемными ставнями. Многие магазины выгорели, некоторые подожгли сами владельцы, чтобы не достался врагу. Тот, в котором мы прячемся – судя по записям в книге, которую мы подобрали на полу, – принадлежал армянину. Армян на Ближнем Востоке немало, и почти все заняты торговлей…
В трех точках от нас на противоположной стороне торговой улицы горит магазин. Вяло так горит… догорает, можно сказать. Редкие прохожие равнодушно идут мимо, никто ничего не тушит. Прогорит само…
Стоицизм местных поражает. Я видел людей, которые год жили на линии огня, под обстрелами, но не уезжали. Во дворах хоронили соседей – не уезжали. В дома попадали снаряды – как-то чинились, переходили в соседнюю квартиру и жили дальше…
Человека, с которым я должен встретиться, зовут Адам. Это старый волк, он еще охранял Дудаева. Старые дела – Грозный, администрация президента на Чехова, восемь – довелось бывать, знаете ли. Живет здесь, официально он не в бандформированиях, но в чеченской общине он не последний человек. Здесь он взял себе двух жен, сыновья – в бандах. Так что знает он многое…
И расписочка его у нас сохранилась. Хорошая расписочка такая…
Время до контакта еще есть…
Я лежу на полу, на боку, подстелив под себя каремат – еще Уинстон Черчилль говорил, что никогда не надо стоять, если можно сидеть, и никогда не надо сидеть, если можно лежать. Просматриваю налево темную, подсвеченную только сочащимся через дырявую крышу светом торговую галерею – она большая и высокая, может целая фура зайти. Или пикап с пулеметом. Здесь такие называются «техникал», техничка. Китайский пикап, вырезанный из трубы большого диаметра, щит и пулемет – обычно румынский «ДШК», которые сюда в большом количестве передают американцы, и заканчивая «КПВТ», снятый с подбитого БТРа. Точность у такой вот кракозябры почти никакая, но для беспокоящего обстрела позиций в цели размером с жилой дом или квартиру вполне подходит. Такие вот технички – кошмар для любого снайпера…
Мысли плавно переползают на Аишу. У нее никого нет, и у меня тоже никого. Наш резидент в Дамаске, генерал Толстопятов ухмыляется – много лет назад он тоже был здесь советником. В восемьдесят втором. Из-за смешения кровей и господства здесь французов в межвоенный период – сирийки очень красивые, и считают своим долгом подарить ночь любви шурави, который уходит в бой за их страну. Но мне бы не хотелось думать, что у нас с Аишей все так.
Я с самого начала сказал, что перспективы нет. Она сказала, что все понимает. Но все равно ни о чем не жалеет.
Нет здесь места для жалости.
– Справа. Один человек.
Другое направление просматривает Муса, один из телохранителей…
Он?
Для встречи у нас здесь другой магазинчик, разбитый и выгоревший. Дальше по галерее.
– Один?
– Один…
Надо