Всемирная волновая история от 1943 г. по 1962 г.. Владимир Кучин
пропускная способность достигла 1000 т в сутки.
Шторм и его последствия. На рассвете 19 июня (1944) начался шторм. Трое суток дул северо-восточный ветер. Незаконченные сооружения в гаванях «Малбери» сильно пострадали, особенно в американском секторе, но основные волноломы все же выдержали напор волн, и за ними отстоялись 155 судов и барж. Затопленные блокшивы гаваней «Гузбери» осели в грунт, надстройки их поломались, и эти искусственные гавани потеряли свое значение. Свыше 800 судов различных типов было выброшено на берег и повреждено. 320 из 650 танко-десантных судов вышли из строя. Союзный флот за эти дни понес больший урон, чем от противодействия гитлеровцев, которые в течение первого месяца операции уничтожили и повредили 261 судно, т. е. в 3 раза меньше. График движения судов нарушился. 24 июня к побережью Нормандии прибыло всего 57 крупных судов и барж вместо 220–230. С 25 по 31 июня в среднем ежедневно прибывало 171 судно; правда, уменьшение количества их произошло главным образом за счет танко-десантных судов. В целом снабжение и подвоз войск сократились в 4–5 раз, что в самом начале операции грозило бы ей срывом. Невозможно было продолжать и траление мин. Гитлеровское командование не воспользовалось сложившейся обстановкой, что еще раз говорит о слабости его сил на западе и об отсутствии серьезного стремления противодействовать высадке.»
Шторм на Атлантике утих 5 июня, это было начало благоприятного прилива, следующий благоприятный прилив ожидался 19 июня, но, как мы видим, в этот день как раз начался сильнейший шторм. Природа дала союзникам только один шанс – они его удачно использовали и победили.
С. Амброз «День „Д“. 6 июня 1944 г.», М. «ACT», 2003:
«Адмирала Рамсея проблема с топливом тревожила больше всего. Когда Эйзенхауэр объявил о переносе даты вторжения, адмирал предупредил Верховного главнокомандующего, что не может быть никакого повторного дня „Д“, поскольку у флота не осталось горючего. А это значило, что операция „Оверлорд“ должна состояться 6 июня или Эйзенхауэру надо отложить действия на две недели, то есть до следующего благоприятного прилива, который ожидался 19 июня. Вечером 4 июня Эйзенхауэр встретился в Саутуик-хаус с Монтгомери, Теддером, Смитом, Рамсеем, Ли-Маллори, Брэдли, генералом Кеннетом Стронгом (отдел разведки Верховного штаба союзнических сил) и другими военачальниками. Дождь непрерывно барабанил в окна и двери. Генералитет собрался в столовой, просторной комнате с тяжеленным столом в одном конце и креслами – в противоположном. Подали кофе, и начался бессвязный разговор. В 21.30 появился Стагг с последней метеосводкой. Он пришел с неплохими новостями. По прогнозам, шторм должен на какое-то время приутихнуть. Генерал Стронг вспоминает, что все, кто присутствовал в зале, вздохнули с облегчением: „Я никогда прежде не видел, чтобы столь почтенные люди так по-детски радовались сводке погоды“. Дождь, продолжал докладывать Стагг, прекратится до рассвета. Затем в нашем распоряжении 36 и даже более часов относительно ясного