Нежилец. Виктор Глебов
Полтавин уже приступил, просил никому не входить. Ну и зрелище там, я вам скажу. – Опер покачал головой и выпустил струю дыма.
У Морозова было костистое лицо с шапкой рыжеватых волос, голубые глаза, которые он имел привычку часто щурить, даже если не было солнца, и мелкие веснушки, заметные, только если присмотреться. На его желтой куртке была куча карманов, всегда набитых под завязку. Казалось, у Морозова с собой было все, что могло понадобиться в любой ситуации. Коллеги шутили, что в случае конца света он непременно выживет. Опер на это только ухмылялся.
– Уже что-нибудь известно? – спросил Самсонов. Он вполне мог представить, что именно творится на месте преступления. Ошметки плоти, куски органов, осколки костей. Убийца наверняка, как и в прошлый раз, не закрыл утилизатор до конца – ему словно нравилось стоять в кровавом дожде.
Морозов почесал веснушчатый нос.
– Нет, – сказал он. – Ничегошеньки.
– Даже пол погибшего?
Морозов невесело усмехнулся:
– Шутишь?! Там кровавое месиво.
Было заметно, что у него нет никакого желания ни вспоминать то, что видел, ни говорить об этом.
– Завод уже год как не работает, насколько я знаю, – сказал Самсонов. Его не волновали эмоции коллег, он считал, что каждый должен делать ту работу, за которую взялся, и не канючить.
– Ага. – Морозов кивнул. – Убийца привез с собой аккумулятор и подключил его к утилизатору. Замок на воротах цеха взломан – просто сбит молотком и фомкой.
– Тут поблизости нет работающих предприятий?
Морозов отрицательно покачал головой:
– Завод здоровый, метров двести в длину. А вокруг – склады, там только сторожа сидят ночью.
Самсонов невольно представил, как убийца привозит жертву туда, где ее ждет смерть, – в заброшенное, темное помещение, пропахшее плесенью и крысами. То же самое было и тогда, много лет назад… Он усилием воли отогнал от себя мысли о Марине и быстро спросил:
– А убийство было совершено ночью?
Морозов кивнул:
– Полтавин сказал, что не раньше десяти вечера и не позже двух ночи.
– Кто обнаружил тело?
– Не знаю. В смысле – это был анонимный звонок. Из таксофона на углу Звездной и Ленсовета.
– Они еще остались? – удивился Самсонов. – Я думал, давно все поснимали.
– Я тоже удивился, но кое-где еще стоят.
– А кто звонил хоть: мужчина или женщина?
– Мужчина.
– Что он сказал? Конкретно.
Морозов достал из одного из бесчисленных карманов маленькую блестящую пепельницу и затушил в ней окурок: привычка, которую он завел, чтобы не мусорить на месте преступления. Самсонов ее одобрял.
– Надо запись прослушать, – сказал опер. – Я дословно не помню. Кажется, просто сообщил, что по такому-то адресу находится труп. Говорил он секунд двадцать, потом повесил трубку.
– Там есть поблизости камеры видеонаблюдения?
Морозов с сожалением цокнул языком:
– Нет. Мы это сразу проверили.
– Ворота