Все реки петляют. От Альбиона до Ямайки. Сергей Калашников
распахиваются наши с Софочкой глаза:
– В самом рассаднике пиратства? У них же там сейчас… Гнездо, – подсказываю я. И продолжаю: – Благородным джентльменам удачи очень нравится ром. А еще им нужны порох и ядра.
– Ты очень понятливая, – кивает папа. – Спрашивай. Видно ведь, что тебе невтерпеж.
– Ром ваш. Но не у пиратов же вы его покупаете?!
– Совсем наоборот. Это они покупают его у меня. Вернее, содержатели кабаков из Кингстона. Делают же его милях в двадцати вверх по реке в поместье, которое раньше принадлежало родителям твоей мамы, а после захвата Ямайки стало моим.
– И что случилось с моими бабушкой и дедушкой? – не отвязывалась дочурка.
– Они благословили наш с твоей мамой союз и остались жить, где жили, управляя всеми делами и контролируя расходы. Тот факт, что владею землей и всем, что по ней бегает, я, их нисколько не заботит.
– А почему вы с мамой безбожники?
– Как-то раз она шепнула мне, что все люди рождаются, не веруя в Создателя. И попросила самому подумать, что из этого следует.
– То есть я тоже родилась неверующей? – на этот раз глаза распахнула Мэри. – А потом меня убедили…
– Не огорчайся, – положил я Софочкину руку на плечо подружки. – Ты не хочешь огорчать папу с мамой и ведешь себя, как верующая. Я тоже не хочу огорчать папу с мамой и веду себя, как неверующая. А что там мы сами про себя об этом думаем, об этом никто не узнает. Главное – не попадаться.
Глава 10. Коррективы
Как-то душевно нам сиделось в кабаке, куда привела нас Мэри. Папа рассказывал обо всяких морских происшествиях, причем все они приводили к нехорошему финалу. Кажется, он просек стремление подружек к мореплаванию и предпринимал серьезные усилия, чтобы убедить их не лезть в мужское дело. И через раз в его повествованиях причиной катастрофы становился или обломавшийся у якоря рог, или оборвавшийся якорный канат. Как-то обычно эти с виду мощные веревочные тросы перетирались обо что-нибудь. Клюз, например. То есть ту прорезь, через которую выставляются из борта. Но и об дно они тоже перетирались, что особенно неприятно, потому что обнаружению этот процесс не поддается и своевременно принять меры не получается.
А еще в не слишком глубоководных гаванях свободные рога якорей, торчащие из грунта, неплохо играли роль рифов, проламывая днища кораблей. Размах-то у них ого-го!
Софочка вместе с Мэри охали и даже вскрикивали в самых впечатляющих местах, а я «срисовывал» фактическую компоненту из этих красочных повествований и напряженно размышлял – вякать мне было некогда. Правильный якорь вспомнился мгновенно. Не знаю, как этот конструктив правильно называется, но на моторке, которую я использовал для выездов на рыбалку, такой имелся. Две лапы двузубой вилки без рукоятки качались вверх или вниз, потому что являлись единым целым. Между ними проходил тот самый шток, к концу которого крепится канат. Относительно него, если расположить его горизонтально, эти лапы поворачивались градусов на тридцать-сорок