Истина в твоем прикосновении. Ким Нина Окер
к моему стулу второй и садится на него верхом. Он осторожен, он тщательно следит за тем, чтобы не оказаться в пределах досягаемости моих ног, что для меня довольно досадно.
Уилл опирается руками на спинку стула.
– Блум, – говорит он, неестественно растягивая слово, и не спускает с меня глаз. – Такое невинное имя, не находишь? Для типичной серой мышки с последнего ряда.
Я стискиваю зубы еще сильнее, чтобы не сказать ему в ответ какую-нибудь глупость. Мне хочется плюнуть ему в лицо, но я не делаю ему одолжения, отвечая на его насмешки. Пока.
– Хотя она не такая уж и невзрачная, да? – Глаза Уилла блестят. – Что она сделала, чтобы вот так обвести тебя вокруг пальца? Должно быть, она была очень убедительна, раз заставила тебя изменить все свои идеалы и планы. – Он смеется – так громко, что я вздрагиваю.
Гнев внутри меня бурлит со все нарастающей силой, но помимо гнева я чувствую сожаление. Сожаление, что я не убил этого типа, когда у меня была такая возможность, что я вообще позволил ему приблизиться к Блум.
– Ты всегда был засранцем, – подчеркнуто спокойно цежу я сквозь зубы. Это первые слова, которые я произношу с тех пор, как меня привели в эту комнату и начали избивать. Хорошо подобранные первые слова.
Он цокает языком.
– Раньше мы были на одной стороне, Кево. Тебе следовало знать, где твое место.
– Мы никогда не были на одной стороне. – Я сплевываю в сторону и вижу кровь, но в данный момент меня это не волнует. – Возможно, какое-то время я действительно убеждал себя в этом, но это было ошибкой. – Я взвешиваю каждое свое слово. Я говорю искренне. На какое-то время мои друзья и люди Джозефа действительно образовали своего рода сообщество по интересам. Мы нуждались друг в друге и работали вместе. Ни больше ни меньше.
При мысли о том, насколько я был наивен, я с трудом подавляю рык. До недавнего времени мы были просто детьми, которые хотели отомстить сезонным семьям за их ошибки. Я вырос, зная, что они сделали с моими предками, с моими родителями. Моя мать была мятежницей, она боролась за свободу семьи Роша и воскрешение Ванитас и умерла ради этой цели. Когда в последние годы стало формироваться все больше и больше разрозненных повстанческих группировок, я был чуть ли не в эйфории. Я встречался с другими мятежниками, заводил знакомства и в какой-то момент услышал о Джозефе – члене Осеннего Дома, который впал в немилость и теперь пытается возглавить восстание против Домов.
Возможно, мне с самого начала следовало отнестись к нему более подозрительно и усомниться в его мотивах. Но когда я впервые встретился с Элией и он рассказал мне о плане украсть амулет во время Весеннего бала, я даже не стал долго раздумывать. Я хотел действовать, хотел, наконец, оказаться на передовой, продолжить борьбу своих родителей вместо них. И даже когда я узнал о смерти Сандера, то не отступил. Чем была жизнь одного Зимнего юноши против всех тех жизней, которые его семья уничтожила в те далекие времена?
Мое задание было простым: выдать себя за Стража Весны, добраться до новой, неопытной