Белые завоеватели. Повесть о тольтеке и ацтеке. Керк Монро
– я деталей не знаю – он смог убить нескольких жрецов и сбежать прямо из-под жертвенного ножа. Боги были так разгневаны, что их дыхание погасило священный огонь. Они не вернут своей благосклонности, пока он вновь не предстанет перед ними, и сердце его не окажется на алтаре – так говорят жрецы.
– Как он выглядит? – спокойно спросила та.
– Говорят, – ответила гостья, – что это юноша, с виду красивый, как сам Кецаль, но имеющий сердце чудовища, и питается он только младенцами или маленькими детьми. Я бы, наверное, от страха умерла, только увидев его, хотя ради награды это стоило бы сделать.
– За него назначена награда?
– Да. Ты разве не слышала? Об это везде объявляли, что, любому свободному человеку, который доставит его живым или мертвым, или расскажет, где он находится, дадут сто перьев с золотом и участок земли. Если таким счастливчиком окажется раб, он и его семья получат свободу и двадцать перьев золота. Ох, как бы я хотела, чтобы мой муж заметил его. Он его уже ищет, как и многие соседи, потому что говорят, что он прошлой ночью пересек озеро в этом направлении, перевернув несколько лодок, которые его преследовали, оставив преследователей тонуть. Кроме этого, он убил или ранил нескольких владельцев чинамп и оттолкнул их каноэ. Я точно знаю, что все это так было, потому что мой мужчина нашел на берегу одно из этих каноэ, час назад, и сказал об этом стражникам.
– Никогда такого ужаса не слышала! – воскликнула тласкаланка, притворяясь, что верит всему услышанному. – Ведь теперь все мы в опасности.
– Да, – продолжила та, – но скоро его должны схватить, ведь воины прочесывают местность во всех направлениях, и проверяют все дома. Разумеется, в домах они его найдут, ведь наказание за это будет ужасное. Объявляли, что те, кто даст ему кусок хлеба или чашку воды, или приютит его, будет сожжен заживо, и вся его семья тоже. Так что помощи это чудовище не получит, за это можно ручаться. Ладно, мне пора идти. Я рада, что ты об этом ничего не знаешь, – добавила она, бросив изучающий взгляд на обстановку хижины, – потому что терпеть не могу доносить на соседей. Как ты много приготовила волокна!
– Да, – спокойно ответила тласкаланка, – хотела внести его на солнце, чтобы отбелить.
Когда шаги болтушки стихли, Уэтзин, которого разбудил ее резкий голос, слышавший все, что она сказала, сбросил с себя укрывавшее его волокно и встал – об был очень бледным и настроен решительно.
– Я не могу больше здесь оставаться, – сказал он, – меня найдет первый, кто станет обыскивать вашу хижину, а я не могу обрекать тебя и твоего мужа на столь жестокую расправу. Будет лучше, если т ы выдашь меня и получишь награду.
При этих словах женщина бросила на него взгляд такой укоризненный и умоляющий, что он поторопился взять свои слова обратно.
– Нет! – воскликнул он, – ты этого не сделаешь! Тласкаланец неспособен на такую низость! Но все же ты можешь дать мне уйти.
– Да, – сказала женщина, – ты должен уйти, потому что не можешь больше оставаться