Алая аура протопарторга. Абсолютно правдивые истории о кудесниках, магах и нечисти самой разнообразной. Евгений Лукин
Чертослепов. Чистые, не отягощённые мыслью звуки.
– И как это его опять угораздило? Вроде умный мужик…
– Это там он был умный… – утешил Шерхебель.
Припорошённый снежком Афанасий сидел неподвижно, как глыба, и в широко раскрытых глазах его стыло недоумение. Временами казалось, что у него просто забыли выдернуть кляп, – молчал вот уже который день.
– Ой! – страдальчески сказал Шерхебель, быстро что-то на себе перепрятывая. – Слушайте, это к нам…
Альбастров приподнялся и посмотрел. Со стороны леска, хрустя настом, к узникам направлялся капитан Седьмых. При виде его татарский сторож в вязаной шапочке «Адидас» вдруг застеснялся чего-то и робко отступил за ствол березы.
Электрик осклабился и ещё издали предъявил капитану связанные руки. Капитан одобрительно посмотрел на электрика, но подошёл не к нему, а к Шерхебелю, давно уже всем своим видом изъявлявшему готовность правдиво и не раздумывая отвечать на вопросы.
– Да, кстати, – как бы невзначай поинтересовался капитан, извлекая из незапятнанного плаща цвета беж уже знакомый читателю блокнот. – Не от Намазова ли, случайно, исходила сама идея мероприятия?
– Слушайте, что решает Намазов? – отвечал Шерхебель, преданно глядя в глаза капитану. – Идея была спущена сверху.
«Сверху? – записал капитан, впервые приподнимая бровь. – Не снизу?»
– Расскажите подробнее, – мягко попросил он.
Шерхебель рассказал. Безукоризненно выбритое лицо капитана становилось всё задумчивее.
– А где сейчас находится ваш командор?
– Занят, знаете… – несколько замявшись, сказал Шерхебель.
Капитан Седьмых оглянулся, прислушался.
– Ну что ж… – с пониманием молвил он. – Побеседуем, когда освободится…
Закрыл блокнот и, хрустя настом, пошёл в сторону леска.
Из-за ствола березы выглянула вязаная шапочка «Адидас». Шерхебель облегчённо вздохнул и снова что-то на себе перепрятал.
– Да что вы там всё время рассовываете? – не выдержал электрик.
– А! – Шерхебель пренебрежительно шевельнул пальцами связанных рук. – Так, чепуха, выменял на расчёску, теперь жалею…
Припрятанный предмет он, однако, не показал. Что именно Шерхебель выменял на расчёску, так и осталось тайной.
Потом принесли стонущего Чертослепова.
– А тут без вас капитан приходил, – сказал Альбастров. – Про вас спрашивал.
Чертослепов немедленно перестал стонать.
– Спрашивал? А что конкретно?
Ему передали весь разговор с капитаном Седьмых.
– А когда вернётся, не сказал? – встревожась, спросил Чертослепов.
Электрик хотел ответить, но его перебили.
– Я всё понял… – Это впервые за много дней заговорил Афанасий Филимошин. Потрясённые узники повернулись к нему.
– Что ты понял, Афоня?
Большое лицо Афанасия было угрюмо.
– Это не киноартисты, – глухо сообщил он.
Замдиректора