На берегу Божией реки. Записки православного. Сергей Нилус
храме перед «Благодатью» начнется около часу дня. Народ огромными толпами направлялся к храму. Лавки все были закрыты. Близ храма народу было – пушкой не прошибешь. Солдаты-турки отгоняли народ плетьми, но и это мало помогало – народная волна все приливала и приливала.
…Что будет дальше? Как нам пройти?.. Господи благослови! – и мы нырнули в толпу, как в океан, который нас на гребне своей волны вынес в сам храм.
На наше счастье, по милости Божией, еще оставались продажные места для присутствования в храме на богослужении. Мы заняли места в первом ряду, близ Кувуклии, но турецкая стража схватила нас за шиворот и вытолкала в главный храм. В главном храме нас ожидала та же неприятность: там паломники спихнули нас с передовых позиций. Показное смирение уступило место грубому эгоизму, каждому было дело только до самого себя. Повсюду слышалась брань, все толкались. Но, к радости нашей, то не были наши русские паломники, а греки и другие иностранцы. Эти без всякого стеснения готовы дать по шее, лишь бы самим занять место поудобнее.
Тяжело было бороться за место, да жара к тому же стояла невыносимая, но нечего было делать – надо было держаться до часу начала богослужения, до получения Благодатного Огня, этого великого чуда милости Божией.
С двенадцати часов дня греческое духовенство начало готовиться к богослужению. Нами и всеми присутствовавшими стало овладевать лихорадочное нетерпение. И, Боже милостивый! – что только тут начало твориться с арабами, коптами и абиссинцами – с темнокожими нашими единоверцами! Такой поднялся топот и гомон, что этого и передать невозможно… От такого неблагочиния состояние моего духа понизилось еще на несколько градусов. Впору было уйти вон из храма…
Наконец, около часу дня патриарх в одном хитоне вошел в Кувуклию и был заперт там. Ожидание стало еще более лихорадочным. И вдруг шум затих, все замерло, и наступила такая тишина, что слышно было только биение одного тысячегрудного сердца всей массы находившихся в храме. Минуты переживались неописуемые неизобразимого, священного, какого-то никогда не испытанного духовного томления…
Около двадцати минут второго в отверстии Кувуклии показался патриарх Дамиан с пуком огня, и от этого огня мгновенно запылал весь храм.
Что было со мною, писать отказываюсь: такой восторг, такой подъем духа, такой трепет!.. Я был вне мира, где-то над землей, в надмирной вечности, в пещи огненной с тремя отроками, неопаляемый пламенем ее седмеричного разжжения. И действительно, я был в море огня, который не опалял и не жег, несмотря на то что кругом меня люди совали себе его в рот, огнем крестили лицо, волосы, руки. Я и на себе самом испытал это необъяснимое, дивное свойство этого неопаляющего благодатного огня.
Такое свойство Благодатный Огонь сохраняет в себе только несколько минут, после чего становится обыкновенным, стихийным.
На первый день Пасхи Иерусалим наполовину опустел. Мы этот нареченный и святой день встретили в нашей миссии по-российски, но не так