.
идея о расовой «неполноценности» поляков, разумеется, официально не продвигалась (Connelly, 1999: 11). Однако когда надежды на совместные действия рухнули и в Берлине приняли решение о нападении на Польшу, именно идеологические представления нацистов предопределили судьбу захваченных территорий и их населения.
Как бы то ни было, поляки были славянами. Еще расовые идеологи XIX в. приписывали полякам те же отрицательные качества, что и русским: примитивность, жизнь в грязи, непреодолимые эмоции (Ян, 2014: 44). Нацисты, безусловно, разделяли эти стереотипы, но этим дело не ограничивалось. Поляки рассматривались ими как представители «низшей расы», занимающие необходимое для выживания немцев и подлежащее колонизации «жизненное пространство». Кроме того, в Польше проживало значительное количество евреев. С точки зрения нацистов, это создавало серьезную опасность, с которой необходимо было активно бороться.
10 февраля 1939 г., выступая перед германскими военачальниками, Гитлер определил будущую войну за жизненное пространство как «чисто идеологическую войну, иными словами, абсолютно национальную и расовую войну» (Ферстер, 2009: 98). Как отмечает британский историк Николаус Вахсман, «Гитлер видел в войне с Польшей нечто большее, чем обычную военную кампанию. Его представление о поляках как о расовых противниках… способствовало превращению Польской кампании в первую расовую войну нацистов» (Вахсман, 2017: 191).
Для уничтожения «враждебных элементов» населения Польши рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером были созданы специальные подразделения – айнзацгруппы (оперативные группы). Их задачи были определены еще до нападения на Польшу, в июле 1939 г.: «бороться со всеми элементами, враждебными рейху и немцам» (Wildt, 2002: 426; Gładysiak, 2012). 19 сентября 1939 г. генерал Гальдер зафиксировал в рабочем дневнике перечень подлежавших «чистке» категорий населения Польши: «евреи, интеллигенция, духовенство, дворянство» (Гальдер, 1968: 125).
Уже в первые недели после германского вторжения айнзацгруппами было убито около 16 тыс. представителей польской интеллигенции и евреев; к концу 1939 г. общее число убитых достигло 60 тыс. человек (Рис, 2018: 174; Matthäus, 2015: 168). Уничтожение польской интеллигенции должно было облегчить нацистам освоение «жизненного пространства»; убийства, начатые айнзацгруппами, были продолжены в рамках так называемой чрезвычайной акции по умиротворению (известной в историографии как «акция АБ») (Wardzyńska, 2009; Madajczyk, 1988). На встрече с функционерами НСДАП 29 февраля 1940 г. рейхсфюрер СС Гиммлер оправдывал эти убийства, признавая их ужасный характер. «Присутствовать при этом ужасе было страшным и отвратительным опытом для немца. Это так, и если бы это было иначе, он больше не был бы представителем германского народа», – говорил Гиммлер (Леви, 2019: 269–271). Массовые убийства были еще непривычны даже эсэсовцам.
Рейхсфюрер СС был ответственен не только за уничтожение «враждебных элементов». Фанатичный сторонник идеи освоения «жизненного пространства» на Востоке, в октябре 1939 г. он был назначен рейхскомиссаром по вопросам консолидации немецкого народа.