Симфония по творениям святителя Василия Великого. Отсутствует
того, что должно быть просвещено (5).
– Отчего душа иногда сокрушается, и не употребляя об этом старания, и скорбь приходит на нее почти как бы сама собой, а иногда до того бесчувственна, что и принуждаемая не может прийти в сокрушение?
– Таковое сокрушение есть дар Божий, подаваемый или для возбуждения вожделения, чтобы душа, вкусив сладость подобной скорби, старалась полюбить эту скорбь, или в доказательство того, что душа, при тщательнейшем попечении, может быть во всегдашнем сокрушении, и что нимало не извинительны отвергшие его по нерадению. А если кто и принуждаемый не может прийти в сокрушение, это служит обличением его небрежения в другое какое-нибудь время (потому что без размышления, без многого и непрерывного упражнения невозможно приступить к чему-нибудь вдруг и превозмочь это), а вместе показывает, что душа обладает другими страстями, которые не дозволяют ей свободно действовать в том, чего она хочет, по началу, изложенному апостолом, сказавшим: а я плотян, продан греху. Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю, и еще: потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех (Рим. 7,14–15,17); причем Бог, нам же во благо, попускает и этому быть, чтобы душа тем, что терпит невольно, доводима была до сознания, кто ею обладает, и познав о самой себе, в чем она невольно служит греху, освободилась из дьявольских сетей, обретая Божие милосердие готовым к принятию истинно кающихся (5).
Благо
Мы полагаем, дети, что настоящая жизнь человеческая вовсе ничего не значит; совершенно не почитаем и не называем благом того, что доставляет нам совершенство в этой только жизни. Ни знаменитости предков, ни крепости, красоты и величия тела, ни почестей от всех людей, ни самого царства, ни всего прочего, что ни наименуют из человеческого, не признаем великим, даже достойным желания, и не обращаем взора на тех, кто имеет это, но простираем надежды далее и все делаем для приуготовления себе другой жизни. Поэтому что к ней споспешествует нам, о том говорим, что должно любить это и домогаться его всеми силами, а что не переходит в нее, то – презирать как ничего не стоящее (1).
Если кто-либо обымет словом и совокупит воедино все счастье людей со времени их существования, тот найдет, что это не равняется и малейшей части благ той [будущей] жизни, а напротив, все здешние блага гораздо больше отстоят достоинством от малейшего из тех благ, чем тень и сновидение скуднее действительности. Лучше же сказать (употреблю пример более близкий), сколько душа во всем досточестнее тела, столько же и разности между той и другой жизнью (1).
– Что значит сказанное апостолом: чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная (Рим. 12,2)?
– Того, что хочет Бог, много. Иного хочет по долготерпению и благости, и это есть благо и называется благим; иного же по гневу за грехи наши, и это называется злом. Ибо говорит: Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия (Ис. 45, 7), – не то злое, за что бываем наказаны, но то, чем бываем вразумляемы. А вразумляющее и чувством