Взятка по-черному. Фридрих Незнанский
телевидения. И без чего никакой общественный фонд просто существовать не может. Но главная-то задача данного фонда состоит в другом: он создает отдельным руководителям министерства, хотя об этом нигде не говорится открытым текстом, соответствующие условия для осуществления их общественно значимой трудовой деятельности. Причем исключительно на пользу Отечеству и народу. О царе пока говорить рано. Пробовали, но показалось неуместно. И когда в подобной благотворительности имеется твоя личная, глубокая заинтересованность, разве не должен твой коллега также проникнуться ею, оценить особую важность поддержки собственных «кормильцев» и метким плевком загасить ту пресловутую искру, из которой, в определенных условиях, способно запросто разгореться пламя, опять же мать его тудыть и растудыть?.. Вот такой расклад.
Трое генералов, сидевшие за столом в ресторане «Пушкинъ», были достаточно грамотными людьми, чтобы не заниматься чепухой и не уговаривать друг друга не поступаться совестью. Хотя если разобраться, то сегодня даже такую извечную категорию – одновременно расплывчато иррациональную и абсолютно конкретную – каждый вполне может понимать по-своему. В зависимости от занимаемого поста, уровня развития или вместимости собственного кармана. В конце концов, пришли к выводу, которым и закончили вкусный и дорогостоящий ужин (платил Славка, раз была его идея): плохо, конечно, но надо держаться. На ногах.
Сначала отвезли на грязновской машине Фролова, затем Турецкого, который держался крепче остальных, а потом уж и Вячеслав отправился к себе домой. Но, приехав, он тут же перезвонил Турецкому:
– Слушай, Саня, оказывается, я дома не один. У меня и тут гости. Знаешь кто? Ну Дениска – это непременно, да он и не гость никакой. А второй – Юрка, которого мы с тобой сегодня уже поминали. В смысле, вспоминали. Нашему адвокату, видишь ли, оказывается, мой совет нужен… был. А я как раз в том состоянии, чтобы давать ценные советы, понимаешь? Но вопрос серьезней, чем я думал. Поэтому на завтра объявляется совет старейшин. Ты и я.
– А нам это надо, Слава? – нетвердым голосом поинтересовался Турецкий, которого Ирина тщетно пыталась загнать в постель, чтобы не приставал со своими общественно-политическими выступлениями.
– Нам это надо, Саня, – твердо заявил Грязнов. – И ты скажешь, что я прав, когда услышишь от меня, что в деле фигу… фи… гурирует… Знаешь кто? Полковник Брусницын, – эффектно закончил Вячеслав. – Вот ви… дишь, я от тебя, Саня, ничего не скрываю. А Федьке никогда не скажу, потому что он… ну?
– Жук, ты уже говорил. Но, может, не такой, как тебе представляется?
– Да-а-а?! – И Славку понесло с новой силой. Но выступал он недолго, потому что вдруг резко оборвал себя и строго спросил: – Машину увезли?
– Какую? А, Иркину? Увезли. Она говорит, вежливые – спасу нет.
– То-то! Не забудь про завтра… – Грязнов отключился.
– Вы долго еще собираетесь колобродить? – сухо спросила из кухни Ирина, которая внимательно прислушивалась