Аллитератор. Юрий Токранов
других не знал он.
Или соврал. В раздумьях я по залу
подземному отправился. Свеча
в подобранной горняцкой старой лампе,
горя в руке поднятой, помогала
увидеть своды шахтные. Журча
в тиши, ручей за каменною рампой
размыть старался рыжий монолит,
как утверждали книги, сильвинит.
Лет сто тому здесь вырубали соль
другого цвета: белую – для пищи.
Приправу к овощам, консервам, дичи.
Но за два века поиссякли столь
бесценные запасники природы.
Хотели глубже рыть. «Блажен, кто ищет», —
напутствовал отважных сам король.
Пропали. Спустя годы мимоходом
весть докатилась, что взорвался там
рудничный газ, как будто бы, – метан.
Один несчастный сразу не погиб,
смог выбраться наружу и записку
черкнул перед кончиной…
…Где-то близко
сквозь мрак за кругом света булькнул всхлип.
Похоже, человечий. Женский даже.
И шёпот – «Помоги…» Пригнувшись низко
на звук мольбы, я глянул под изгиб
пласта, что вспыхнул пламенем оранжа
в мерцаньи лампы: тьме наперекор
блеснул слезой оттуда чей-то взор.
Кто и за что? – нелепо было лезть
к едва спасённой узнице с докукой.
Распутав незнакомке ноги-руки,
нести предложил бедную. Но честь
она такую жестом открестила —
пошла сама. На вид – с трудом и мукой.
А оказалась скорою на месть:
узрев кастрата, мою шпагу с силой
вонзила в лоб мерзавцу. Экс-главарь,
кривя ухмылкой рот, издох. Как тварь.
Часть 11
Вонзила шпагу! И причём мою!
Я и не понял, что обезоружен
ободранной, чумазой и к тому же
измученной девчонкой, на краю
погибели вот только лишь висевшей,
минутой прежде бредшей неуклюже
и спотыкаясь. Право, прыть сию
и ловкость демонстрировать успешно
могла бы, выступая в шапито —
под дробь литавр и публики восторг.
И всё-таки: «Убила-то к чему?» —
поймал ответный взгляд, и стало зябко.
«На той неделе заколол, гад, бабку,
проклятием грозившую ему.
Попить бы, дяди, и поесть немножко, —
произнесла она, садясь на лапник,
лежавший у огня, – в мою тюрьму
уж пару дней ни капли и ни крошки
не приносили. Думала – финал.
И тут спасибо – рыцарь разыскал».
Сжевав в охотку несколько галет,
для мягкости размоченных в настое
походных трав, девица суть историй
своих пыталась описать, но – нет:
спасённую внезапно сном сморило.
Решил уж не будить, да и настроя
особенного не было. На свет
из штольни вышел. Общая могила
разбойников чернела на снегу —
их закопали голыми в логу.
День разгорался. Привели коней.
Водой с золою узница бандитов
отмыла