Аллитератор. Юрий Токранов
Страна,
мол, не забудет. Да и то сказать,
не воздух же теперь везти назад.
Пока их помещали на подводу —
троих тяжёлых – дядя мимоходом,
раз трогать ещё было не пора,
окликнул непоседу… Гончара.
Олесем, оказалось, того звали.
Представился полтавским. Две медали
имел, как и наш Гриша: две «Отваги».
Про первую шутил сам, шо за фляги.
За термосы с горячим: «Борщ чи щи…» —
что на горбу геройски притащил
он по-пластунски под обстрелом в роту:
«Да трохи огурцов для миномётов».
– Ну всё – кати. Даст бог, ще перетнуться
дорижки наши. Як казав Конфуций.
В ночи – проидешь. Да гляди – воронки.
Хоч кони бачат теж, колы без гонки.
– Прощай и ты, Олесь.
***
Всю эту встречу
я, каюсь, выдумал, хоть быть могла, конечно.
Не верю, что не виделись ни разу
Гончар и Середа. В одних приказах
фамилии стоят их по-соседски.
За сутки дядя мой четыре ездки
осилил – это тонна и с лихвой,
да десять раненых привёз с передовой.
А будущий писатель многокнижный
спустя два дня свершил всё то же трижды.
Их подвиги, как будто, в полушаге.
И оба вновь представлены к «Отваге» —
по три медали стало. Ну и к марту
за героизм при обороне Барта
за Гронский пятачок, за берег правый
солдатскую награду – орден Славы
начальной, третьей степени пока
оформил им уж новый комполка,
сменивший прежнего, погибшего отважно
тогда же в страшной схватке рукопашной.
Семнадцатого февраля, в субботу,
отборные дивизии пехоты
и танковые группы «Фельдхернхалле»
ударом мощным вдруг атаковали
плацдарм советский в час перед рассветом.
Германцы план назвали «Южным ветром».
Но «ветер» чуть не сдулся: среди грязи
и техника, и гренадёры вязли.
Погода поработала отрадно.
Оттаявшие водные преграды
не позволяли миновать их наспех.
А главное, опять стояли насмерть
бойцы и офицеры, ад изведав
за восемьдесят суток до Победы.
***
События пошли круговоротом:
то «тигры» в лоб, то авианалёты.
Шесть раз в окоп, где дрался дядя Гриша,
фашисты норовили влезть – не вышло.
Гранатой, пулей, кулаком, прикладом
винтовочным – он свой рубеж, как надо,
оборонял. И ни единый гад
не смог пройти. Одиннадцать солдат
убил двадцатилетний Середа,
два дня не отступая никуда.
Гончар про ту же бойню на реке
рассказывал подробней в «Дневнике».
Писал, что разбудила канонада.
Потом по дому жахнуло снарядом.
Не завалило – цел и жив с утра.
«Открыл глаза: светло. В стене – дыра».
На огневую поскакал попозже,
но