Грей. Кристиан Грей о пятидесяти оттенках. Э. Л. Джеймс
так неправильно? Суперпотребитель? Откуда она вообще это вытащила?
– Точно.
Она говорит как дочка богатых родителей, у которой есть все, о чем только можно мечтать, однако при ближайшем рассмотрении ее одежда оказывается дешевкой из магазинчика вроде «Олд Нэйви» или «Эйч-энд-Эм». Вряд ли она выросла в зажиточной семье.
А я мог бы тебе столько всего дать…
Черт, откуда взялась эта мысль?
Хотя, если подумать, мне нужна новая саба. Со времени расставания с Сюзанной прошло… сколько? Месяца два. Неудивительно, что я облизываюсь, глядя на эту девицу. Вымучиваю из себя милую улыбку. В потребительстве нет ничего дурного – в конце концов, именно оно и движет тем, что еще осталось от американской экономики. И, в конце концов, ей может даже понравиться.
– Вы приемный ребенок. Как это на вас повлияло?
Дурацкий вопрос! Неуместный и некорректный. Мои приемные родители стали для меня настоящим подарком судьбы, при этом, усыновив меня, они получили настоящее испытание. Попробуй справиться с таким чудовищем, как я, и ты поймешь. Но если бы не они… Останься я со шлюхой-наркоманкой – наверняка бы погиб. Однако тебе я об этом говорить не собираюсь. Отделываюсь ничего не значащей фразой, но девица продолжает настаивать и требует назвать возраст, в котором меня усыновили. Заткни ее, Грей!
– Эти данные можно почерпнуть из общедоступных источников, мисс Стил, – сурово заявляю я. Мне нравится то, что она вздрагивает, словно от боли.
Это ей тоже следовало бы знать. Теперь она раскаивается и смущенно заправляет прядку волос за ухо.
– У вас нет семьи, поскольку вы много работаете.
– Это не вопрос, – рявкаю я.
Девица в явном замешательстве, однако ей хватает ума извиниться и сформулировать вопрос:
– Вам пришлось пожертвовать семьей ради работы?
К чему мне семья?
– У меня есть семья. Брат, сестра и любящие родители. Никакой другой семьи мне не надо.
– Вы гей, мистер Грей?
Ни хрена себе!
Поверить не могу, что она брякнула это вслух! От злости я даже теряю дар речи. Ирония в том, что этот вопрос не решается задать никто из моих родных. Да как она посмела? Внезапно мне хочется вытащить ее из кресла, перебросить через колено и как следует выпороть, а потом трахнуть прямо на письменном столе со связанными за спиной руками. Это и будет ответ на ее дурацкий вопрос! Делаю глубокий вдох. К моей вящей радости она, похоже, и сама в ужасе от своей выходки, что, в общем-то, странно. Как будто она и не собиралась задавать этот вопрос.
– Нет, Анастейша, я не гей.
Поднимаю брови, сохраняя невозмутимое выражение лица. Анастейша. Прелестное имя. Мне нравится, как оно звучит.
– Прошу прощения. Тут так написано. – Снова она нервно заправляет волосы за ухо. Похоже, это у нее от смущения.
Неужели вопросы не ее? Я спрашиваю, и она бледнеет.