Путь чести. Иван Щукин
огляделась, запустила пару каких-то диагностических техник и бросила на меня укоризненный взгляд. Я же в ответ лишь виновато развел руками.
Отпустив охранника, женщина провела более полный осмотр бессознательного Вторака. Используемые ею техники следовали одна за другой, но сильного удивления я не заметил. Не в первый раз такое тут вытворяю. Разве что, закончив осмотр и убедившись, что с парнем всё в порядке, Добромила ещё раз посмотрела на меня. И в этом взгляде читалось явное желание разобрать одного присутствующего здесь боярича на запчасти, чтобы выяснить, как он устроен. Я даже непроизвольно поёжился.
Но, так и не проронив ни слова, Целительница покинула палату, оставив меня наедине со своими мыслями. Правда, мысли эти были какими-то ленивыми и однообразными. А потом я и сам не заметил, как заснул.
Проснулся оттого, что кто-то осторожно тряс меня за плечо.
– Егор?
– Вечер добрый, боярич! – радостно улыбнулся Зареченский. – Ну и напугал же ты нас. Боярышня Василиса до сих пор места себе не находит. А Ирина ругается на каких-то старых дураков и постоянно готовит. Причем с таким злым лицом, что мне совсем не хочется её готовку пробовать.
Я тоже улыбнулся. Даже не ожидал, что буду настолько рад видеть этого человека. Да и упоминания о Василисе и Ирине отозвались теплотой в душе.
– Привет, Егор! – поздоровался я. – А Эльза что делает?
– А немка на пару с китаянкой тренируются постоянно. Лупят друг друга так, что даже мне страшно.
– Тренироваться полезно, – хмыкнул я. – А ты приехал меня забрать?
– Я бы с радостью забрал, боярич, да Добромила не велит, – развёл руками воин. – Говорит, что не раньше, чем завтра домой тебя отпустит.
– Завтра тоже неплохо. Сегодня хоть отосплюсь с запасом. А скажи мне, Егор, что сейчас в роду творится? Слышал я тут, – я кивнул в сторону спящего Вторуши, – что разборки были…
– Да никто ничего толком не знает. А кто что-то слышал или видел, тот молчит. Приказали, видимо. Только слухи… Но их, уж прости, пересказывать не хочу. Ясности не внесут, а вот сумятицы добавить могут. Знаю лишь, что Иван Васильевич уехал куда-то. Говорят, надолго.
– А Василиса? Ничего не говорила?
– У боярышни сейчас только о тебе голова болит, – лукаво улыбнулся Егор.
– Понятно, что ничего не понятно, – улыбнувшись в ответ, произнёс я. – Я тут одну версию событий уже услышал… Но хотелось бы и про настроения в роду узнать.
– Не знаю, боярич. Прости, – пожал плечами парень и с неприязнью покосился на спящего Вторака. А затем ещё и с явной укоризной в голосе добавил – Не хочу попросту языком трепать. Не дело это.
– Ну, да и ладно. Потом разберёмся. Может, Васька чего узнает. Нам теперь о другом надо думать.
– Это о чём же? – заинтересовался Егор.
– Как жить дальше, – улыбнулся я. – Иван Васильевич уехал. Боярин Михаил нас не жалует. Точнее – не жалует он, в основном, меня, но думаю, что и соратников моих не особо любит. Но главный вопрос – это даже не как жить, а