Много жизней и одна ночь. Часть первая. Анатолий Верш
была разделена на две, за отодвинутой из тяжёлого бардового бархата ширмой, оставалась только плотная тюль, с рисунком, стояла шикарная кровать, с балдахина спадали кружевные занавесочки.
– Да не просто кабинет, а кабинет спальня Достав фонарик, Алексей зажал его зубами, вогнал в скважину ключ, который оказался на месте, и только светил тонким лучом, когда набирал шифр.
Дверь сейфа легко открылась. Сейф, с примитивной сигнализацией.
– Звонок, но им видно лень лишний раз нажимать кнопочку, да и кто полезет, ну да ладно, нам меньше хлопот.
В белой сумке, несколько каких то бархатных пакетиков. Рюкзачок был уложен в красивый, довольно плотный целлофановый пакет. Алексей вынул его, довольно тяжёлый, раздвинул лямочки, затянутые и довольно туго. Обомлел. Никогда не держал в руках и не видел столько денег, разве что в кино, да и не нужны они ему были. Сколько там смотреть времени не было. Может и дипломат полон денег. Алексей положил пальцы на замки, они легко открылись. Щелчок замков пробил его как выстрелом, он замер.
– Верно, когда столько денег теряешь разум, спокойно парень, спокойно, и замки почему то открылись, не на шифре. Ладно. Потом разберёмся, проверить сначала надо.
Закрыв замки дипломата, подошёл к шкафу, отодвинул зеркальную дверь. Пахнуло обворожительным ароматом чистого женского белья, в духах он не разбирался, но от таких, голова пошла кругом. Нижний отдел, размером почти с его рост был завешен платьями, кофточками, здесь же висели кожаные пиджачки, и ещё много, много женской всякой всячины.
– Неплохо, но это не то.
Нужно было срочно найти сумку. Вещи заносятся и уносятся, в любом случае должна быть где-то объёмная сумка. Он нашёл её на верхней полке, над платьями, раскрыл, уложил дипломат и всё остальное.
– Ну всё можно уходить, лишь бы не помешали, желательно прежним путём, хоть и рискованнее, хотелось быстрей, через лес, до забора, а там тайга – матушка, там его не сыщешь. Но что там? Вдруг колючка намотана так, что сходу и не проберёшься, или ещё что на придумывали. А пока ему невероятно везло и везло лишь потому, что ни на кого ещё не нарвался.
Оказавшись у окна, посмотрел сквозь щель в шторах. Глаза, привыкшие к темноте, различали очертания деревьев, и вроде не так и темно. Подумалось о собаках
– Если выпустят, жалко их будет. Но не должны, пока не уедут все. Скорей всего так. —
Сейф закрыл, ключ на месте, отпечатков нет, – он до совершенства довёл, не оставлять за собой следов. Хотя кто здесь будет проверять отпечатки. Как говорил его учитель и тренер:
– Ты боец, но не только боец, но и учёный. Мысль твоя должна работать молниеносно, по ходу действий, по обстоятельствам, и работает она у тебя правильно, раз выходишь сухим из воды.
Алексею приятно это было слышать, но он знал, что во многом заслуга в этом не только его, а его родителей, то бишь наследственное. Его деда, бывшего военного, с феноменальной памятью, знавшего два языка, в совершенстве, и мог говорить и понимать восточные языки, но ушедшего с дороги своего призвания, как думали все, окопавшегося в