Сибирская любовь. Екатерина Мурашова
Чего это мне за кого-то цепляться! Пусть только Серж вернется и поговорит со мной. Не нужно мне никакой опоры. Я сама буду ему во всем помогать. Если я чего-то не умею, так научусь. Мне пока просто не для чего учиться было. А если нужно будет для Сержа…»
Весь следующий день Софи провела в своей комнате, сказавшись больной. Маман после вчерашнего скандала разговаривать с ней не пожелала, Аннет боялась показаться на глаза. Гриша заскочил на минутку, не упоминая о вчерашних событиях (скорее всего, он их просто не заметил или не понял), пожелал сестре здоровья, рассказал смешной, но не очень приличный анекдот про попа и его петуха, и убежал куда-то по своим делам. Все на свете переживания не могли испортить аппетита Софи, и поэтому очень хотелось есть. Вера перед уходом принесла Софи завтрак, да еще девятилетняя сестричка Ирен, серьезное и очень молчаливое существо с двумя толстыми косами, притащила в обед креманку со сладким, полурастаявшим пудингом.
– Мама сказала, что ты без сладкого обойдешься, – прошептала девочка. – Так я тебе свой пудинг принесла. Я только ложечку съела. Ты, Соня, не побрезгуешь?
– Нет, конечно, Ирен! Спасибо тебе, – не глядя в креманку, Софи принялась запихивать в себя пахнущую ванилью массу. Обижать покладистую, незаметную сестру ей вовсе не хотелось.
Девочка облегченно вздохнула и осторожно дотронулась до рукава халата Софи.
– Ты, Соня, не огорчайся. Мама сейчас злится, а потом перестанет. Дядя Ираклий хороший, но уж очень старый для тебя – я понимаю. Тебе за молодого замуж хочется и ты все время о том думаешь… Только, прости, Сонечка, сейчас не выйдет ничего…
– Что-о?! – изумилась Софи, развернулась вместе с креманкой и внимательно вгляделась в сестру.
Темные-серые, папины глаза, как и у Софи самую чуточку приподнятые к вискам. Тонкие губы, очень густые, тяжелые пепельные волосы, сплетенные в две тугие косы. Вздернутый носик с весенними веснушками и… какая-то непонятная печаль на детском лице. Сейчас Софи поняла, что Ирен выглядит печальной почти всегда. С трудом она припомнила ее улыбку, но вот смех… Смеется ли Ирен вообще когда-нибудь?
– Что ты сказала сейчас, Ирочка? Что ты знаешь? – Софи постаралась говорить как можно ласковей, чтобы не спугнуть робкую сестру.
– Я ничего, Сонечка, не знаю, – печально вздохнула Ирен. – Я просто чувствую так.
– И что же ты чувствуешь? – ситуация все больше раздражала Софи своей неопределенностью.
– Ты думаешь о ком-то, надеешься, а он уж и не помнит про тебя. Совсем. Он… – Ирен слегка поколебалась, словно разглядывая что-то за спиной сестры. – Красивый…
– Не может быть, чтоб не помнил! – вырвалось у Софи.
– Прости, Сонечка! Я всем в тягость! – в темных глазах Ирен блеснули слезы, девочка повернулась, выхватила креманку из рук сестры и собиралась бежать.
Софи ухватила Ирен за рукав.
– Постой!