Клуб смертельных развлечений. Фридрих Незнанский
поинтересовался Турецкий.
– Мне вот, например, очень не нравится, что я до сих пор не могу встретиться со следователем из ФСБ, который ведет ваше дело. Некто Игнатьев. Знаком такой?
– Я его видел, разумеется, иначе бы здесь не сидел. Толстяк, потеет все время. Но, во-первых, я и сам с ним разговаривать без твоего присутствия не собирался, о чем тут же предупредил, а во-вторых, он моментально слинял, – развел руками Турецкий.
– И больше не объявлялся?
– И больше не объявлялся.
– Н-да-а...
Гордеев подумал, что со стороны вся эта ситуация выглядит комично. Следователь Генпрокуратуры натурально сидит в тюрьме. Зачем? Почему? За что? А может, старшие товарищи (тот же Меркулов) просто решили дать возможность Александру Борисовичу хорошенько отдохнуть? Хм... С помощью такого вот громкого скандала. То, что это «подстава», сомнений нет, так и Грязнов вчера сказал, причем подстава не сказать чтобы очень уж тонкая, но грамотная, умная, качественно сработанная, раз до сих не появилось ни единой зацепки, чтобы Турецкого из СИЗО вытащить.
– Слушай, Юра, – сказал вдруг Турецкий, – ты знаешь систему перестука?
– Систему чего? – удивился Гордеев.
– Ну как зэки между камерами перестукиваются? Как бы мне в этом разобраться? Все перестукиваются, один я ни черта не понимаю. Обидно.
– Почему обидно?
– Ну как же! А еще следователь! Элементарных вещей, оказывается, не знаю! Мало ли что в жизни может пригодиться. Вот система перестука определенно могла бы пригодиться. Там, понимаешь, каждая буква выделяется особым образом, скажем, «а» – один раз, «б» – два и так далее. Но невозможно выстукивать одну букву тридцать два раза! И главное, как их разделять между собой? По букве в час, что ли?!
– Александр Борисович, на черта вам система перестука, если вы тут не задержитесь, я вам обещаю! – Гордеев потер виски пальцами и шумно вздохнул.
Турецкий внимательно посмотрел на него и изрек:
– Ты с похмелья, что ли?
Адвокат развел руками: так случилось, мол, не моя вина...
– Ага! – одновременно с осуждением и завистью сказал Турецкий. – А я тут как раз прочитал, – он бросил на стол «Известия», – что пагубное пристрастие людей к наркотикам, алкоголю и табаку частично определяется их генами. В Оксфорде вычислили. Они там исследовали десять тысяч человек, представляешь? Они же запросто могли это исследование здесь провести, в Лефортове, и результат был бы еще более впечатляющий. Или, допустим, в «Распутине».
– Александр Борисович, ради бога...
– Нет уж, ты послушай! Оказывается, на особенности личности и наклонности, которые ведут к нездоровому образу жизни, сильно влияют генетические факторы, вот!
– Да неужели? – усомнился Гордеев.
– Точно тебе говорю.
– Так что же, дражайший Александр Борисович, вы мне предлагаете воспользоваться этим аргументом в суде?! Мол, плохие гены вам достались по наследству, и потому за свои поступки вы отвечать не уполномочены?
– Ну, – задумчиво сказал Турецкий, – ты адвокат, тебе видней, как защиту строить...
Гордеев,