Полет длиною в жизнь. Алла Крутая
и Машу узнал мгновенно. У выхода из багажного отделения стояла воздушная девушка, с глазами его мамы – ярко-голубыми, выделяющимися на загорелом лице. Первые минуты встречи, смущение и взгляды украдкой… Одинаковые родинки у обоих – на правой щеке, светлые волосы, нос – кажется, тоже его… а вот фигура, манера забрасывать за ухо выбившуюся волнистую прядь – мгновенно напомнили ту, с которой Андрей провел сказочные итальянские каникулы.
Она привезла Андрея домой и, смущаясь, предложила остановиться у нее. Он с радостью согласился, хотя была заказана гостиница. Потом она ушла на кухню готовить завтрак. Андрей огляделся. Гостиная была солнечной. Он не сразу заметил фотографию, которая висела с правой стороны от окна. Когда подошел ближе, сердце замерло. Двое танцевали под проливным дождем на площади Сан-Марко в Венеции. Как же он был счастлив тогда!
Дочку он стал называть Машей, и они легко нашли дорогу друг к другу. Она неплохо говорила по-русски. Все вспоминала, как мама настаивала, чтобы она изучала его в школе, университете. Подруги удивлялись ее выбору, в основном изучая испанский, который так распространен в Америке.
Маша, как и Оливия, окончила факультет журналистики и работала в известном издательском доме. С утра она убегала на работу, а Андрей бесцельно слонялся по Манхэттену. Чаще всего ходил в Центральный парк. Буйствовала весна с яркой и свежей зеленью, безоблачным высоким небом, цветущими кустами желтой форзиции и аллеями рододендронов. Он ложился на траву и проваливался в прошлое, часами вспоминая Венецию. Мучали головные боли, в которых он не признавался Маше, часто разговаривал по телефону со своей мамой и с гордостью рассказывал о дочери. Мама уже несколько раз общалась с внучкой и очень ждала встречи.
Дочка много рассказывала о своем детстве и об Оливии. Андрей находил в Маше все больше знакомых черт и привычек. Она выросла красавицей, его дочь. Он повторял про себя это слово много раз в день, каждый раз замирая от нежности и переполняющей его любви.
Приближалось 21 мая, день рождения Маши. Андрей пригласил ее на ужин в итальянский ресторан «Скалинателла». Когда Маша вышла из своей комнаты, он замер. На ней было платье ее мамы – то самое, в горошек, с кружевным воротничком, который они купили когда-то на острове Бурано.
Вход в ресторан оказался необычным. От двери в подвальное помещение вели ступени, на которых стояли корзины с помидорами, разноцветным болгарским перцем, грибами, клубникой… Они сели в глубине, у стены. В центре стоял стол, на котором доводили до кондиции фирменное блюдо – пасту папарделле с белыми грибами в сливочном соусе и трюфелем. Вино было замечательным, и захмелевший Андрей впервые рассказал Маше о романе с Оливией. Оба заплакали. Потом он признавался дочке в любви и извинялся за то, что это первый день рождения, когда он рядом с ней… Вечер оказался волшебным, и они решили пройтись пешком.
– Пап, – сказала Маша, – ты всегда был такой худой?
– Я никогда не был толстым, скажем так, – улыбнулся Андрей.
– Такое