Нерушимый – 3. Денис Ратманов
и молодец, – довольно прокомментировала она. – У меня тут не притон. Разбужу. Спи.
Я разделся и упал на хрустящую накрахмаленную простыню, пахнущую цветами, апельсинами и Новым годом.
Хорошо-то как! Так сладко и беззаботно поспать мне теперь долго не придется.
Глава 5. На дальней станции сойду
– Расшатаем этот мир! – бездарно имитируя Кипелова, визжал Микроб из соседнего купе плацкарта.
Я так и не понял, как зовут этого низкорослого паренька, зато узнал, что он металлист и от попсятины сперва начинает чесаться, а потом покрывается волдырями. А еще – что он неплохо играет на гитаре, которую, конечно же, прихватил с собой, но у него отвратительный голос простывшего поросенка.
Старенький поезд медленно набирал ход. Футбольная команда заняла последний вагон, плацкартный, пошатывающийся так, будто его раскачивают тридцать здоровых лбов. Тянулись бетонные плиты, исписанные граффити, дома и эстакады, трассы и перекрестки.
Мой сосед, длинный и мосластый Рома Клыков, левый полузащитник, лежал на нижней полке и остервенело щелкал кнопками смартфона – во что-то играл. Когда излишне увлекался, он высовывал язык.
Мне тоже досталась нижняя полка. А вообще, под футбольную команду выделили все четырехместные купе, кроме двух мест в середине вагона. Боковушки – и верхние, и нижние – пустовали.
Едва погрузившись в поезд, я захотел жрать. Благо тетя Роза снарядила меня как родного внука – вручила тормозок с жареными куриными бедрами, вареными яйцами, салом. Последнее выбило меня из колеи – тетя Роза Рубинштейн и сало. Впрочем, может быть, ей кто-то подарил, а она передарила мне, молодому организму, которому плевать на кошерность еды.
Парни тоже начали доставать еду, как только расположились. Накрывали целые поляны, без алкоголя, само собой. По-хорошему, мне следовало внести свой скромный вклад в общак, но меня все игнорировали, соседи сверху ушли в гости к Мике Погосяну в третье купе, который начал хвастать армянским шашлыком (ух, пальчики оближешь, да?) еще на перроне, а мой сосед Клыков питался виртуальными достижениями.
Также в команде были четверо списанных игроков из основного состава, всем перевалило за тридцать пять, держались они особняком, а на нас, салаг, смотрели как дед Петро на сорняк в пшеничном поле – как на врагов народа, короче говоря.
Тренеры быстро нашли общий язык с проводниками, заинтересованными в том, чтобы заскучавшие футболисты не разнесли поезд. Всего тренеров было трое: главный, Кирюхин, и два его помощника, один из которых отвечал за вратарей, а второй – за всех остальных.
Первого, Галактиона Леонидыча, все звали Глидычем или Шпалой, но был он круглым розовощеким коротышкой и, по слухам, в прошлом неплохим вратарем, сыгравшим даже матч за сборную. С ним мне предстояло познакомиться поближе, потому что Киря все же внял моим мольбам на перроне и согласился дать мне шанс на позиции вратаря. Наверное, сыграло свою роль то, что в прошлом сезоне его дубль в среднем пропускал 2,19 гола за матч – прямо говоря,