Печать богини Нюйвы. Людмила Астахова
судьбу девушек.
– Быстрее, быстрее, – шептала Татьяна, пытаясь помочь Люсе управиться с длинными кормовыми веслами. Получалось так себе, сампан крутило в разные стороны, а потому берег отдалялся крайне медленно. Казалось, что лодка и вовсе не движется вперед. Над Хуанпу стелился туман, и девушкам надо было всего лишь успеть вплыть в мерцающее спасительное облако. А там уже как бог даст.
И тут Таня отчетливо услышала негромкий топот множества ног, обутых в легкие тапочки. Бойцы из Зеленой банды если и отстали от беглянок, то совсем ненамного. Они, словно муравьи, один за другим устремились к причалу.
– Ложись на дно, – приказала Люся и изо всех сил налегла на весла. Откуда только силы брались?
«А ты?» – хотела спросить Татьяна, но с берега раздался выстрел. Затем второй, а потом и третий.
– Вот ведь черти!
Люся быстро присела на дно и сжалась в комочек. Не от испуга, нет. Еще чего не хватало! Стреляли ведь не прицельно, а чтобы напугать. Убьют-то их потом, когда отберут статуэтки.
– Эй, ты рыбку свою не потеряла? – строго спросила она сестру.
Ну конечно! В такой момент ее волновала только сохранность драгоценных фигурок.
– Да какая разница?
– Большая! Не дури, проверь, как там рыбка.
– Свою проверяй, – огрызнулась Таня, но требуемое исполнила. – Вот, рядом с нательным крестом повесила. Гляди!
Людмила, убедившись, что сампан плавно, но целенаправленно несет прямо в гущу тумана, тоже бойко сунула себе руку за пазуху, доставая свою половину отцовского наследства. В этот момент бандиты, уже попрыгавшие в другие лодки, снова принялись стрелять. Одна пуля выбила длинную щепку из борта, а та, в свою очередь, пребольно оцарапала руку Люси. Сестры хором вскрикнули, брызнула кровь, рыбки соединились и…
Люси
Рыбки соединились, шевельнув хвостами, словно внезапно ожили, накрепко сплетаясь, сцепляясь еще крепче, чем руки девушек, – нипочем не разомкнешь. Не оторвешь. Тяжелый горячий толчок, словно у того странного, непонятного, что только что было глиняными фигурками, вдруг забилось сердце. Люся не могла разжать руку, чтобы посмотреть, но каждым миллиметром кожи ощущала – оно живое. Оно горячее, круглое и живое, оно обжигает ладонь, оно бьется, словно настоящие рыбы, стиснутые неловкими руками…
– Только… не… выпускай! – задыхаясь, просипела она.
– Держись! – вскрикнула сестра.
И лишь теперь Люся заметила, как опасно раскачивается, стонет и кренится их сампан, внезапно заплясав на воде, еще мгновение назад бывшей спокойной. А из сцепленных ладоней рвется наружу свет, горячий и яркий, и там, где он встречается с водой и туманом, начинает твориться что-то невероятное.
Теплые золотые искры рассыпались бусинами по черному шелку, сплелись, заструились, будто невидимая игла засновала по невесомой ткани. Быстрее, еще быстрее. Узоры множились, усложнялись –