Савитри. Шри Ауробиндо
Времени
И хрупкую ничтожность жизни, что отрицает Силу,
И широту осознающую и гордую вместе с блаженством
Она в отлитый образ человека привнесла с собой,
Добавила восторг невозмутимый, что соединяет душу одного со всеми,
210. Прибавила ключ к пламенным дверям блаженства.
Земли крупица, которая нуждается в живице слез и радости,
Отвергла благо вечного восторга:
Она отдала тот самый страстоцвет любви,
Что был вручен ей – безграничья дочери.
215. Напрасной оказалась это жертвоприношение её.
Своей божественности драгоценной щедрость,
Саму себя, всё, чем была, она отдала людям в услуженье,
Надеясь существо свое возвышенное в них вживить,
И приспособить к жизни в их телах всё то,
220. Что небеса могут естественно взрастить на смертной почве.
Непросто к изменению земной природы людей склонить;
Смертные с болью переносят прикосновенье вечности:
Они страшатся чистой нетерпимости небес,
Атаки их эфира и огня;
225. Они ворчат на счастье беспечальное свое,
Почти что с ненавистью отвергают свет, который им приносят боги;
Они дрожат от силы их обнаженной Истины,
От свежести и мощи ничем не ограниченного Голоса небес.
Накладывая бездн закон на выси те,
230. Они пятнают грязью этой посланников небес:
Шипы природы падшей – та защита,
Что обращают смертные против спасительных рук Милости;
И Бога сыновей они встречают смертию и болью.
А слава озарений, пересекающих земную сцену,
235. Их гаснущие солнца-мысли – всё померкло от несведущих умов,
Работа предана, добро обращено во зло,
Они лишь крест воздвигли – вот, за величье плата их,-
Оставив позади всего одно прославленное Имя.
Огонь уже пришел, коснулся человеческих сердец и убыл;
240. Лишь часть людей то пламя подхватила и обратилась к высотам жизни.
Мир слишком разный пришла улучшить и спасти Савитри,
Его несведущую душу тяготило ее величье,
И из туманной бездны пришел ответ ужасный,
Как отголосок той борьбы, падения и горя.
245. Жить вместе с горем и смерти смотреть в лицо Савитри предстояло,
И участь смертная уделом стала её Бессмертья.
Таким путем попавшая в капкан земных судеб,
Покинутая счастьем, присущим от рожденья ей,
Земное одеяние темной жизни примеряя,
250. Скрывая суть свою даже от тех, кого любила,
Свершившегося часа тяжких испытаний ожидая,
Божественность взрастала человеческой судьбой.
Разъединило мрачное предвиденье её
От всех, кому она была сияющей звездой, опорой;
255. Столь сильную опасность и такую боль делить с другими невозможно;
То горе, что должно прийти, она таила в своих израненных глубинах.
Как тот, кто наблюдает за людьми, слепыми от рожденья,
И взваливает ношу расы, не осознающей это, на себя,
Прибежище